После Яаккимаа положение начало ухудшаться дальше. Из леса поднималась густая стена тумана, похожая на дым тысячи пожаров. Теперь, даже держась над самыми верхушками деревьев, я уже ничего не видел. Я знал, что аэродром Месуваара где-то поблизости, и в нормальных условиях сориентировался бы моментально, так как знал местность как свои пять пальцев. Я повернул на обратный курс, хотя по спине бежал неприятный холодок. Но я поймал свой один шанс на тысячу. Сквозь случайный разрыв в пелене тумана я увидел землю и понял, что снова приближаюсь к посадочной полосе. У меня даже не было времени выпустить закрылки, а шасси встало на замки буквально в момент касания полосы. «Брюстер» подскочил вверх, затем шлепнулся обратно, и я покатил по периметру летного поля, искренне радуясь, что наконец-то закончилась эта нервотрепка.
На следующее утро погода улучшилась настолько, что я смог продолжить полет до аэродрома Рёмпётти возле Макслахти, а еще через сутки я отправился обратно в Гирвас. Теперь погода была прекрасной, и мотор «Циклон» успокаивающе гудел, пока я летел на высоте 3000 метров. Передо мной почти на горизонте под осенним небом лежало Ладожское озеро, спокойное и гладкое, точно стекло. Я даже не знаю, что именно привлекло мое внимание, или это мое желание пролететь над старым домом на северном берегу озера, но я сбился с курса.
Я пролетел над городом Лахденпохья и заметил несколько клубков разрывов зенитных снарядов над берегом озера. Я не мог видеть, по какой цели стреляли артиллеристы, но подумал, что они хотят привлечь мое внимание к русским. Пока я вглядывался, то заметил что-то вроде проблеска солнца на плексигласе кабины и повернул туда. Вскоре я увидел одиночный самолет. Когда расстояние сократилось, то я опознал его как Пе-2. Мое приближение не осталось незамеченным, так как хвостовой пулемет замигал, словно неоновая лампочка. Я приблизился к русскому на расстояние 50 метров, и мой «Брюстер» затрясся в воздушных вихрях. Моя первая очередь разбила стекло стрелковой точки, а через 10 секунд вторая очередь подожгла левый мотор, который немедленно запылал. Пе-2 сначала свалился на крыло, а потом перешел в вертикальное пике, оставляя жирный хвост черного дыма, а потом исчез в огромной вспышке на берегу острова Пуутсало.
Я пролетел над Питкаярви, Куоккаярви и Куиккалампи – эти места сразу заставили вспомнить мирное время: рыбалки, охоту, походы на лодках и купания. Ах это детство! И хотя я держал глаза широко открытыми, я ничего не видел, пока не пришло время садиться в Гирвасе.
