— Но я опаздываю, — сказал Тони, — я уже опоздал на тренировку.
— Директор занят.
— Может, мне лучше зайти в другой раз? Завтра, например?
— Но ты и завтра опоздаешь на тренировку.
— А нельзя, чтобы директор вызвал меня с урока?
— Нет.
Тони оглядел приемную. Полки с учебниками, диаграммы и географические карты на стенах — все здесь говорило о том, что он находится в школе. Но Тони с отвращением смотрел на эту бутафорию: она его раздражала своей нереальностью. Единственное, на чем его глаз отдыхал, это застекленный шкаф со спортивными трофеями. Наконец, то есть через две-три минуты, его ввели к директору.
— Ты уже дважды провалил французский, Тони, — начал директор после того, как предложил Тони сесть. — Есть основания полагать, что ты провалишься и в третий раз. Твои родители надеются, что после школы ты пойдешь учиться дальше, но, как тебе, должно быть, известно, для поступления в колледж необходимо иметь зачет по иностранному языку. У тебя прекрасные способности, и ни я, ни мисс Хоу не можем понять, отчего ты все время не успеваешь.
— Я просто не могу произносить французские слова, сэр, — сказал Тони. — Не могу, и все. У моего отца та же история. Не могу произносить французские слова. Они какие-то чудные.
Директор включил микрофон и сказал в трубку:
— Мисс Хоу, вы можете сейчас принять Тони?
Голос мисс Хоу прозвучал отчетливо и громко:
— Разумеется, сэр.
— Пойди, спустись к мисс Хоу, Тони, — сказал директор.
— Можно мне зайти к ней завтра после уроков, сэр? А то я пропускаю тренировку.
— Я думаю, что у мисс Хоу найдется что сказать и о твоем футболе тоже. Она тебя ждет.
Мисс Хоу ждала Тони в ярко освещенной комнате со светлыми стенами. Но ни яркий свет, ни жизнерадостные стены не вызвали у Тони душевного подъема. На футбольной площадке скоро совсем стемнеет, а он уже пропустил и разминку и обработку мяча. Яркие флюоресцентные лампы в потолке придавали классной вид сверкающей пещеры, превращая ее в фантастическое царство света среди сгущающихся сумерек осеннего вечера. Огромный плакат с изображением замка Каркассон, висевший на стене позади мисс Хоу, напоминал о том, что эта выстланная винилитом и уставленная ярко выкрашенными пластмассовыми столами и стульями пещера была всего-навсего классной комнатой.
— Садитесь, Тони, — сказала учительница. — Вот так. Нам пора с вами объясниться.
Это была худенькая, стройная женщина с мелкими чертами лица, пожалуй, даже миловидная, если бы не желтизна, которой отливала ее кожа, да не вырисовывавшиеся в безжалостном свете классной редкие непрошеные волоски на подбородке. Она явно гордилась своей талией, и в самом деле на редкость тонкой, и всегда носила вокруг пояса широкий кушак, цепочку или ленту. Свои каштановые волосы она тоже иногда по-девичьи перехватывала ленточкой. Рот ее казался непомерно маленьким для той тяжкой работы, которую ему приходилось производить, изо дня в день выговаривая французские гласные. Духов она не употребляла, и Тони ощутил тот едва приметный несвежий запах, какой источает человеческое тело к концу дня.
