Он позавтракал и поехал в «Джон Гибб-отель», где каждое утро ему чистили ботинки. Но Джона, негра, который держал монополию на чистку ботинок, на месте не оказалось. «Он сегодня еще не приходил, — объяснил один из парикмахеров. — Наверное, чересчур повеселился вчера, как и большинство из нас». Джулиан с подозрением взглянул на парикмахера, но у того, по-видимому, никакой задней мысли не было, да и вряд ли, решил Джулиан, его вчерашнее поведение будет предметом обсуждения в парикмахерской. С ним были его друзья, а они сплетничать в парикмахерской не будут. Но идя обратно к машине, он припомнил, что вчерашний вечер был вторым из двух его подвигов, а поэтому весьма вероятно, что парикмахеры и все прочие слышали про ссору с Гарри Райли. «Господи боже!» — пробормотал он, припоминая. Этим утром он начисто позабыл про Гарри Райли.
Он передумал ехать прямо в гараж. У Гарри была контора в здании банка, и он решил сначала посетить Гарри. Банк находился всего в двух кварталах от отеля, и, если даже полицейский оштрафует его за то, что он оставил машину в неположенном месте, и он не сумеет с ним договориться, двух долларов не жаль, чтобы уладить недоразумение с Гарри.
В некоторых местах тротуар был совсем очищен от снега, в других — проложена лишь узкая тропка, которую приходилось уступать женщинам, и ботинки его промокли. Он снова стал злиться. Перед входом в ювелирный магазин он встретил Ирму.
— Привет, Джулиан, — сказала она.
— Здравствуй, Ирма, — ответил он и остановился.
На ней была енотовая шуба, а под мышкой несколько свертков. По-прежнему стоял такой холод, что даже на близком расстоянии одну женскую фигуру было трудно отличить от другой, и лишь совсем рядом она превратилась в Ирму Доан или, по крайней мере, в Ирму Флиглер: все еще хорошенькую, хотя и чуть полноватую. Но полнота ее не портила. Было ясно, что она больше не располнеет, не превратится в толстуху. У нее были красивые ноги и руки. Даже сейчас, когда на руках были перчатки, помнилось, какие красивые у нее руки.
— Хороший пример ты показала молодым матерям вчера, — начал Джулиан.
Он понимал, что говорит не то, но надо же было как-то упомянуть прошлую ночь. Лучше самому упомянуть, чем все время думать о том, как бы не всплыла эта тема.
— Я? Да что я делала? Ты сошел с ума, Джулиан.
— Ладно, ладно, Ирма. Думаешь, я не помню, как ты утащила у тромбониста его шляпу?
— Ты шутишь! С тобой всегда приятно поговорить, но вчера ты был ужасно пьян. Нормально добрался до дома?
