— Между прочим, натереть лицо снегом — неплохая мысль, — заметила Кэролайн.
— Кто велел натереть мне снегом лицо? — вдруг очнулся Джулиан.
— Ты не спишь, Джу? — спросил Уит.
— Конечно, не сплю, — ответил Джулиан.
— Тогда надень пальто, — сказал Уит. — Давай сюда руку. Картер, подержи второй рукав.
— Не хочу надевать пальто. Почему я должен надевать пальто? А? Кто я такой?
— Потому что мы едем домой, — объяснил Уит.
— Давай, мой хороший, наденем пальто, — сказала Китти.
— А, привет, Китти! — обрадовался Джулиан. — Может, потанцуем, Китти?
— Мы уезжаем, — ответила Китти.
— Ради бога, Китти, не мешай, — рассердился Уит.
— Лучше я посплю, — решил Джулиан.
— Ну-ка очнись, Джулиан. Все хотят домой, и на улице холодно. Надень пальто.
Отвергнув чужую помощь, Джулиан молча надел пальто.
— Где моя шляпа? — спросил он.
— Мы ее не нашли, — ответил Уит. — Гардеробщица сказала, что, наверное, отдала ее кому-нибудь по ошибке. Лебри обещал купить тебе новую.
— Подними воротник, — велела Кэролайн.
Джулиан поднял высокий воротник своей пушистой енотовой шубы. Он устроился в углу и сделал вид, что спит. С другой стороны сел Картер Дейвис, а между ними на заднем сиденье расположилась Китти Хофман. Кэролайн сидела впереди с Уитом, который вел машину Джулиана. Свист ветра, скрип цепей, надетых на колеса, и стук мотора — вот и все звуки, которые слышали пятеро сидящих в автомобиле. Четверо семейных людей ясно понимали, что говорить не о чем.
Джулиан, зарывшись в своего енота, замер в тревожном ожидании. В груди и в животе у него рос огромный трепещущий ком, который обычно появляется перед неведомым, но заслуженным наказанием. Он знал, что такое наказание его ждет.
Мальчиком Джулиан Инглиш как-то раз убежал из дома в Гиббсвилле, где население по переписи 1930 года составляло всего 24.032 человека, дети людей состоятельных росли вместе с детьми, родители которых считались небогатыми даже по гиббсвиллским понятиям. А это создает, особенно среди мальчиков, атмосферу фальшивого равенства, которая вряд ли привлекательнее, чем атмосфера неравенства. Во всяком случае, для того чтобы существовал бейсбол, отпрыскам гиббсвиллских богачей приходилось играть с сыновьями бедняков. В зажиточных семьях не насчитывалось не только восемнадцати, а даже девяти ровесников Джулиана, поэтому богатые мальчики не могли составить собственную команду. Следовательно, с того дня, когда он покинул детский сад, и до дня отъезда в колледж приятели Джулиана были вовсе не с Лантененго-стрит. За ним заходил Картер Дейвис, либо он заходил за Картером, и они шли играть в бейсбол или футбол, для чего спускались с холма на соседнюю Христиана-стрит, где и паслась обычно компания мальчишек, отцами которых были мясник, машинист, землемер-«практик» (то есть землемер, не окончивший колледжа), клерк из грузового пакгауза, бухгалтеры из шахтоуправления, баптистский священник, содержатель находящегося по соседству салуна, механик из гаража и постоянный обитатель тюрьмы (который в ту пору сидел за кражу 100.000 сигарет с гиббсвиллской табачной фабрики).
