— Не хочу я никуда выходить.
— Почему?
— Во-первых, холодно. А потом, просто не хочу.
— Вот это ты правду сказала. Означает ли это также, что наше свидание отменяется?
— Не знаю. Пока не знаю, — тихо сказала она.
Он молчал. Тогда вдруг она сказала:
— Ладно. Пойдем.
Они, танцуя, добрались до холла и, выбежав, бросились к ближайшему от террасы неизвестно кому принадлежащему автомобилю. Влезли в него, она села, плотно обхватив себя руками. Он зажег для нее сигарету.
— В чем дело, дорогая? — спросил он.
— Холодно.
— Ты намерена поговорить или будешь рассказывать, как тебе холодно?
— О чем ты хочешь говорить?
— О тебе. О твоем отношении. Я хочу понять, что тебя грызет. Я сегодня ничего такого не натворил, на что ты могла бы рассердиться.
— Только обозвал меня дерьмом.
— С ума сошла! Вовсе я тебя не обзывал. Это старик назвал Гарри дерьмом. Я же сказал, что ты мне порядком надоела с этим дерьмом, что вовсе не одно и то же.
— Ладно.
— И я извинился, причем совершенно искренне. Но дело не в этом. Мы уклоняемся от главного.
— Ты хочешь сказать, я уклоняюсь.
— Если угодно, да, именно это я имел в виду. О господи, в чем дело? Объясни, пожалуйста. Скажи, что произошло. Накричи на меня, сделай что-нибудь, но не сиди с видом великомученицы. Как святой Стефан.
— Кто?
— Святой Стефан был первым великомучеником, сказал мне отец Кридон.
— Вы, значит, беседовали на серьезные темы?
— В последний раз прошу тебя сказать, на что ты дуешься… В чем дело?
— Я замерзаю, Джулиан. Давай вернемся в дом. Надо было надеть пальто.
— Я поищу шубу в других машинах.
— Не надо. Пойдем в дом, — сказала она. — И зачем мы только вышли?
— Ты и не собиралась беседовать со мной, когда вышла.
— Да, не собиралась, но боялась, что ты устроишь сцену прямо в зале.
— Сцену прямо в зале! Ладно, можешь идти. Я тебя не задерживаю. Один вопрос только. Что я сделал? На что ты разозлилась?
— Ничего. Ни на что.
— Еще вопрос. Правда, может, лучше его не задавать?
— Задавай, — сказала она, положив руку на дверцу машины.
— Может, ты что-нибудь натворила? Влюбилась в кого-нибудь?
— Обнималась с кем-нибудь? — продолжила она. — Или переспала с кем-нибудь, пока ты тайком пил в раздевалке? Нет. Мое отношение, как ты выражаешься, — вещь гораздо более сложная, Джулиан, но об этом мы сейчас говорить не будем.
Он обнял ее.
— Я так люблю тебя. И всегда буду любить. Всегда любил и буду любить. Не делай этого.
Она подняла голову, пока он целовал ее шею и прижимался лицом к ее груди, но как только он положил руку ей на грудь, сказала:
