Я на несколько секунд задержала на ней взгляд, потом посмотрела на дождь. Даже если бы мы оставались на расстоянии вытянутой руки, увидеть его мне не удалось бы. Парковка осветилась вспышкой молнии.
— Пойдем, — требовательно сказал принц и взял меня за руку, вытаскивая под дождь.
Раздался раскат грома. Я прищурилась, пытаясь разглядеть машину, любую машину, как вдруг из темноты мигнули две фары и я увидела подчеркнуто скромный пятидверный спортивный автомобиль. Но что было еще интереснее, на нем не было атенеанского герба.
Принц, подтолкнув меня вокруг багажника, направился к правой дверце. Я села на пассажирское сиденье, сняла рюкзак, поставила его под ноги и крепко вцепилась в ручку дверцы, которую отпустила только для того, чтобы пристегнуть ремень безопасности. Принц уже завел мотор и теперь потянулся, чтобы включить климат-контроль на максимум. Я почувствовала, как холодный воздух быстро теплеет, и мои ноги сами потянулись к этому теплу. С включенными дворниками мы выехали с парковки.
— Ты ведь в Бриксеме живешь?
Я кивнула, и принц включил поворотник. Барабанная дробь дождя по ветровому стеклу и ежеминутные раскаты грома мешали разговору, поэтому я отвернулась и уставилась в окно. При каждом ударе молнии долина, раскинувшаяся внизу, освещалась: из темноты проявлялись поля, дома и угол поздневикторианского строения, которое принадлежало Военно-морскому колледжу. Это здание было пристанищем курсантов пусть и человеческой, но королевской офицерской школы. Картинка отпечатывалась как негатив, а потом снова пропадала во мраке.
Крутая дорога, что вела в нижнюю часть города, была пустынной, и когда мы обогнули Военно-морской колледж, пристань у парома тоже оказалась безлюдной. Причина стала понятной, когда мы подъехали к установленному на ближайшем спуске желтому знаку: из-за плохих погодных условий паром был закрыт. Принц тихо выругался.
— Попробуй нижний паром, — пробормотала я. По какой-то причине мне было тяжело с ним разговаривать.
Он озадаченно посмотрел на меня.
— Он ниже по набережной, — добавила я без особой надежды. Раз более устойчивый верхний паром закрыт, то нижний наверняка не работает.
Я оказалась права. Когда мы уже подъезжали к самой старой части города, где черно-белые верхние этажи зданий зловеще нависали над булыжной мостовой, а рыбацкие коттеджи стройными рядами обрамляли улицы, я увидела, как один из работников парома, сгибаясь под порывами ветра, уходит со своего поста. Едва различимые на бушующей реке огни парома удалялись в сторону понтона.
