— Вы за все признательны, не так ли?
Я поняла значение его слов, и у меня перехватило дух. Если он решит все рассказать, это станет концом того относительно нормального существования, которое я сохраняла в этом микропространстве, так далеко от бурления общественной жизни, где я была герцогиней, а не Отэмн. Мои глаза широко раскрылись — он ведь не станет делать этого, правда? — и я дернула шелк. Он засмеялся.
— Вы уверены, что не хотите оставить его мне? На память?
Как вода в решете, мое терпение быстро истекало. Если он не отпустит, я брошу..
Презрительное фырканье раздалось сбоку, где Валери Дэнверс остановилась, чтобы потереть ушибленный локоть.
— Не трать время, Фэллон. Она того не стоит. Из нее и слова не вытащишь.
Принц выпустил полоску шелка. Воспользовавшись возможностью, я обвязала ее вокруг ручки рюкзака и нырнула через дырку в заборе, торопясь уйти с поля. Украдкой оглянувшись назад, я увидела, что принца там уже не было.
Когда я вернулась домой, в Бриксеме было тихо. Для туристов и школьников было уже поздно, а для припаркованных по обочинам машин — слишком рано. Только на противоположной от моего дома стороне улицы были люди: отец вполголоса рассказывал сыну о ночной смене на рыбном рынке. А в саду за частоколом нашего белого забора царила тишина. Входная дверь захлопнулась за мной, а я все еще слышала звук поворачивающегося в замке ключа, который эхом разносился по пустым коридорам, нарушая тишину дома, который был предоставлен себе.
Бабушка, почему родители живут так далеко от Лондона, если они там работают?
Потому что твоему отцу не по душе лондонское общество, дитя.
Не по душе? Но как оно может быть не по душе?
Не сняв меча, я поднялась на второй этаж, все еще думая о приезде принца. Почему? Это оставалось главным вопросом. У Атенеа всегда и на все были причины, и я не сомневалась, что этот раз не был исключением. Я убрала меч под кровать, но мои мысли продолжали блуждать. Вспомнилось, что я слышала в Лондоне. Экстермино что-то замышляют…
Моя рука все еще лежала на застежке ножен, когда я снова вытащила меч и оставила его между кроватью и тумбочкой. В пустом доме он был пусть небольшим, но утешением.
В холодильнике стояли несколько контейнеров, на крышках которых виднелись записки с моим именем. Заглянув в один из них, я обнаружила томатного вида соус, в следующем — пасту без яиц. Из стоявшей на верхней полке яркой картонной коробки, на которой были нарисованы фрукты, я выудила несколько грибов и луковицу, а с одного из крючков на стене сняла медную кастрюлю с тяжелым дном.
