– Копейки? – поднял брови он. – Я представляю, сколько ты имеешь с книги, но думал, что…
– Макс, в общепринятом смысле чертово «Прада» стоит очень дорого, и оставим в стороне, сколько оно стоит для меня. Ты привозишь меня в Столешников, велишь выбирать наряд, мы проводим самые… – «веселые» почти слетело с моего языка, – ненормальные полчаса в моей жизни, меряя все подряд, находим что-то приличное, потому что «о боже, дресс-код», и на выходе ты платишь за все.
– Мне так нравится, когда ты много говоришь, – Гамов улыбнулся, и его дыхание прочертило завораживающий след в воздухе.
Я вздохнула самым укоризненным образом, на который была способна, и отвернулась.
– Ты спасла мою жизнь. Так что давай не будем считать, сколько она стоит. Могу я подарить девушке платье?
– Вообще-то нет.
Гамов на мгновение прикрыл глаза:
– Могу я подарить платье напарнику?
Слово приятно обожгло сердце. Я помялась мгновение – и нехотя кивнула. Гамов аж расцвел.
– Теперь расскажи мне про Беллами. И почему встречаешься с моделью, и почему живешь на Чистых.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – выдала я, посмотрела на его разочарованное лицо, подавила вздох и, встав на цыпочки, поцеловала в щеку, вдыхая горький запах какого-то дорогого одеколона.
– С днем рождения.
Я со стоном повалилась на рабочее место и, открыв ноутбук, уставилась в него невидящим взглядом. Голова раскалывалась на части, и любая попытка сделать умозаключение терпела крах от невыносимой боли.
В дверном проеме появилась чья-то тень.
– Как обстоят дела у нашей мисс мира?
Я даже не среагировала. Тратить хоть гран сил на Турова представлялось мне полнейшим идиотизмом.
– Отчет к шести сдавать, да? Представляю, представляю. Сейчас возьмешь и напишешь за полчасика, а там гуляй себе.
Виски начали гудеть.
– А где Макс? До сих пор не пришел в себя после вчерашнего, простите, суаре на Арбате? Прислал тебя отдуваться за двоих? Бедненькая, Оливин, ты бедненькая.
– Туров, уймись. – Язык с трудом ворочался во рту.
Я успела порядком подзабыть, что такое пить Krug и что похмелье от него ничуть не меньше, чем…
– Оливин! – рявкнули у меня над ухом, и на мгновение мир побелел от вспышки боли.
Когда туман рассеялся, оказалось, что Туров восседает прямо на моем письменном столе в опасной близости от ноутбука.
Я потерла лоб и постаралась перевести взгляд с узких бедер, затянутых в недешевые джинсы. Проклятый ум, не останавливающийся ни на мгновение, сообщил мне вероятную марку и совсем невероятную стоимость, потом вернулся назад, посетовал на вчерашнее и сделал то же самое относительно платья Риты. Я даже оживилась: судя по всему, оно действительно было дешевле и проще моего.
