«Я спасла твою шкуру», – хочу сказать я – и не могу.
Остается только идти вперед.
– Ты даже забыла, как деконструировать. Ты решила останавливать Дэна, Роза! – Гамов и не думает уняться, почти кричит в спину: – Ты решила предотвратить концовку книги. Знаешь, что ты наделала? Ты поверила в ее реальность. Ты не понимаешь, что не дать Дэну добраться до Земли будет означать полную реституцию данного мира, что это – следование сюжету, самое идиотское, что может сделать деконструктор. Да как ты МГУ-то закончила вообще?!
Я задираю подбородок, потому что слезы текут по щекам, неумолимо притянутые искусственной гравитацией. Мне на лицо брызгает вода, и я удивленно морщусь, но не останавливаюсь, лечу по коридору вниз. Немного удачи не помешает никогда.
На станции идет дождь. Аварийная программа почему-то решила, что у нас пожар.
– Даже Беллами вон спрашивает: «Обрушится ли наш мир?», – орет мне в спину Гамов. Он невообразимо зол. Я тру рукой по щеке, и на ладони остается черная тушь.
Один поворот, всего один… Дверь медицинского отсека разломана на части, и сердце обрывается, останавливается. Я достаю из-за пояса пистолет и поворачиваюсь к мокрому Гамову, досадливо считая вероятности. Вода вместо любой другой системы пожаротушения – интересно, но недостаточно.
– А ты Muse слушаешь, да? – ядовито выплевываю я, потому что сказать нечего.
Единственное… В «Panic Station» нет таких строк. Я поднимаю голову. Динамики играют совсем другую песню. Соображать некогда, ноги сами несут меня в столовую. На пороге я замираю и чуть было не падаю от накатившей дурноты. Доктор лежит тут, и пистолет в его руке говорит слишком о многом.
– Так же не бывает, – едва слышно произношу я. – «И одною пулей он убил обоих». Откуда эта строка, а, черт! Не может быть, чтобы первой пулей он сломал проигрыватель, а второй – починил, что за чепуха! Да что вообще за комедия, – раздраженно машу руками. – Вода из поливалок, прямо привет «Константину», хорошо, что не святая, каюты, как в «Стар Треке», стены напоминают то ли ТАРДИС, то ли я вообще не знаю что, медицинский отсек полностью украден из «Светлячка» вместе со столовой!
Мир вздрагивает вокруг меня – и начинает расползаться на части.
– Звук дверей из «Дума», – мягко кивает Гамов, обходя меня.
– Точно! – чуть было не хлопаю по лбу я, замечая вдруг, что снова здорово ниже ростом.
Реальность идет трещинами, корабль начинает трясти. До меня наконец-то доходит, что я нашла точку напряжения. Украденный по кускам мир не бывает настоящим.
