От жестокого гонителя христианства до ревностного проповедника Евангелия, от фарисея, помраченного предрассудками, до великого учителя языков, проповедующего премудрость, сокровенную в Боге — расстояние великое! Но для Павла оно не существовало. Едва только получил он телесное прозрение от Анании, как тотчас, сообразно предсказанию Иисуса Христа (см.: Деян. 26, 18), начал отверзать духовные очи другим. Быть христианином и проповедовать имя Христово для него означало одно и то же. Он уже имел все качества, потребные для высокого апостольского служения. Апостолу следовало быть самовидцем Иисуса Христа — Павел видел Его, и, что важнее, видел не в состоянии уничижения, но в состоянии славы. Апостол должен быть избран Самим Иисусом Христом — Павел принял жребий служения не от кого-нибудь другого, как от Самого Христа. Апостол должен был принять Духа Святаго — Павел был постоянно храмом Святаго Духа.
Могли ли дамасские раввины противостоять новому проповеднику христианства? Им оставалось одно средство, столь угодное фанатизму, — прибегнуть к насилию. Оно немедленно было употреблено в дело: решили умертвить Павла. Дамасский градоначальник, содействуя врагам его, окружил стражей все выходы из города, чтобы обреченная на заклание жертва не могла спастись бегством [16]. Но прозорливая попечительность новых братий Павловых по вере была гораздо деятельнее злобной предусмотрительности врагов его: в продолжение ночи он был спущен в корзине по городской стене. Так в самом начале апостольского служения Павлова открылась неизмеримая череда опасностей и скорбей, сквозь которые он должен был проходить до самого конца своей жизни, чтобы получить тот неувядаемый венец правды, который приуготовит ему Господь в день оный (ср.: 2 Тим. 4, 8).
Из Дамаска Павел удалился в Аравию (см.: Гал. 1, 17). Надо думать, что это путешествие его, как и все другие, имело своей целью проповедь Евангелия. Впрочем, подробности его для нас неизвестны, святой Лука даже не упоминает о нем. Возвратившись из Аравии, Павел снова посетил Дамаск и, несмотря на недавнюю опасность, снова проповедовал в нем Христа. От обращения его в христианство протекло уже около трех лет, и он решился побывать в Иерусалиме, чтобы увидеться с Петром (см.: Гал. 1, 18). К этому путешествию могли расположить его отчасти потребность определить круг своего апостольского служения сообразно действованию прочих Апостолов, отчасти желание видеть Матерь Церквей — Церковь Иерусалимскую — и соутешиться с самовидцами жизни Иисуса Христа преуспеванием христианства между иудеями и, наконец, отчасти ревностное желание возвестить имя Христово в том самом месте, где он явился упорным гонителем Его.
