Утром появился Именник. Не заходя в караулку, он сразу проследовал на гауптвахту, где от Василия потребовал открыть первую камеру, что и было исполнено. Держа руки за спиной и, по обыкновению, облизывая пересыхающие губы, начальник политотдела вошел в камеру.
Нарушитель, несмотря на то что был крепче, моложе и выше ростом, невольно попятился, когда встретился с ним взглядом.
— Ну! Что? Сволочь! Над молодыми! Издеваешься? — отрывисто заговорил Именник.
В ответ солдат что-то замямлил, но выразить мысль до конца не успел. Короткий крюк свалил его с ног. «Нокаут», — констатировал про себя Шараевский.
НачПО, не глядя на результат, коротко бросил: «Отлить!». И приказал открыть второго, сидящего в соседней камере.
Ужас нарушителя, когда распахнулась дверь и в проеме появился «замполит — отец родной», был неописуем…
Как-то на аудиенции с Именником один из здоровенных сержантов, грузин, также нарушивший воинскую дисциплину, попытался использовать в разговоре неуважительный тон:
— Да, что ты мне здэс гоныш, падпалковнык? Да я…
Досказать он не успел. Владимир Павлович, вставая из положения сидя, так двинул ему в челюсть снизу, что тот пролетел около двух метров и вынес спиной тяжелую двойную дверь кабинета вместе с рамой. Потом сам ее и ремонтировал.
Закавказье — район очень своеобразный, имеющий массу национальных особенностей. Например, недопустима ругань в отношении матери. Именник, чтобы избежать этого, говорил: «Я ваш папа!». За что и получил кличку — Папа Именник.
Мои отношения с ним сначала складывались очень непросто. Имел он меня поначалу, как «Сидорова козла», в соответствии со своей и моей фамилией. Однако спустя год он, как-то отчитывая меня за «веселые и безобидные шалости» в отношении командира, неожиданно спросил:
— Ты хоть понимаешь, что в управлении части только один я — за тебя?
Я удивился и спросил, почему.
— Уважаю людей, просто работающих, а не рассказывающих об этом на каждом углу. Не для того, чтобы начальству понравиться, а ради дела.
Наверное, и сам он был таким же.
