Так или иначе, но нашему другу совершенно негде было удовлетворить свою похоть совместно с только что приглянувшейся подружкой.
Но подружка оказалась «девкой не промах». Она, видимо, знала здесь все ходы и выходы и увлекла нашего героя-любовника в полуподвальное помещение подъезда, где располагался «Красный уголок».
Почему он не запирался на ключ, никто не знает, а может, подруга знала потаенное место, где прятали ключ? Память моя уже не может восстановить таких нюансов, да и не в них дело. Дело в том, что в скорости наши сладострастники принялись вовсю раскачивать казенную мебель, а именно стол, где расположились «Блудница Вавилонская», задрав ноги к облезлому потолку. И это под «святыми образами» членов Политбюро. Наверное, осуждение их было столь велико, что в кульминационной ситуации ножки стола сложились, и тишину разорвал душераздирающий вопль Старого. В процессе падения стола детородный орган выскочил из девичьего лона и… ну, нужно же было ему куда-то деться, и он угодил… под крышку падающего стола, на котором возлежала пассия.
Свершилась вторая часть поговорки, характеризующей бурный половой акт: «Или п…зда вдребезги, или х…й пополам». Кровищи было столько, что, когда в казарме Старый вывесил на батарею свои окровавленные подштанники, проверяющий из Учебного отдела училища резонно поинтересовался:
— Это кому тут у вас целку сломали?
Если бы он видел походку Старого, то, наверное, не спрашивал бы.
Девятая рота десантного училища отличалась от остальных тем, что каждый взвод ее был курсом. Но никаких «неуставных взаимоотношений» в роте не было. Помню, с прибытием в роту после курса молодого бойца нас собрал старшина роты Володя Титов, учившийся тогда на четвертом курсе. Он быстро и понятно разъяснил ситуацию: «Ребята, старший курс бояться не нужно. Его надо просто уважать. Понятно, что пока вы учитесь на первом курсе, за вашим взводом будет закреплен туалет, умывальник и курилка — самые грязные объекты роты, которые вы обязаны будете убирать каждую субботу во время парково-хозяйственного дня. Но на втором курсе за вами будут закреплены другие помещения, а ваши традиционно отойдут первому курсу. Таким образом, каждый убирает свою долю дерьма в свое время. Согласитесь, что было бы неверно, если бы завтрашний офицер — курсант четвертого курса мыл туалет».
С этой логикой трудно было спорить, да никто и не пытался.
По субботам каждый взвод убирал свои объекты, и даже четвертый курс наводил порядок в классе тактики. Мы же, разделив территорию, умывальник, курилку и туалет между четырьмя отделениями, по очереди приводили их в порядок. Порядок принимал старшина лично у каждого отделения. Но никто и никогда не сдал ему объект с первого раза. Тит, а все его так и звали, за глаза, конечно, приходил, например, в вылизанный до блеска туалет и придирчиво осматривал буквально все. После этого он обязательно находил изъян, пусть это было даже малюсенькое пятнышко на панели туалетной кабинки. Выявив его, Володя указывал на него командиру отделения и с укоризной в голосе говорил: «Кака!». Если с ним пытались спорить, а такое бывало на начальном этапе, он соскребал это пятнышко ногтем и, поднеся под нос сержанту-спорщику, снова говорил: «Кака!». Это могло означать только одно — перемыть!
