В Феодосии мы с женой жили в семейном общежитии. Комнатка была 18 квадратных метров. Поэтому, когда родился сын, кровать его поставили у нас в изголовье. Это было, с одной стороны, удобно, поскольку при необходимости можно было дотянуться рукой, а, с другой стороны, ее и ставить-то было некуда.
Дело молодое, и любовью мы супругой занимались с завидным постоянством и многообразием исполнения. Но пока «вышеозначенный», как мы называли нашего сына, не заснет, не до любви. Поэтому размеренная половая жизнь начала давать сбои. Пока дождешься, пока сын засопит, уже и сам, намаявшись за день, сопишь.
В воскресенье утром я проснулся рано и толкнул тихонько жену. Она с пониманием откликнулась, пока «вышеозначенный» спал. И скоро мы уже во всю прыть скакали на диване, несясь к оргазму. Когда до цели было рукой подать, примерно на этом же расстоянии от нас поднялся на четвереньки наш сонный сын и, повернув к нам недовольное личико, отчетливо произнес: «Прекратите! Вы мне мешаете спать!».
И несмотря на то что он тут же упал и снова засопел, сил продолжить начатое ранее не было ни у меня, ни у жены. Оба беззвучно давились от хохота.
«Костя! Тебя мама зовет!»
В Лагодехи наша холостяцкая общага стояла по соседству с финским домиком, где проживала семья старшего лейтенанта Невзорова. С Костей мы как-то сразу подружились, периодически ходили вместе пить пиво. Знали мы и супругу его Любаню, и совсем маленького сына Костю, которого называли Констан-тинычем. Очень серьезный был парень.
Как-то я пришел домой в обеденный перерыв. Еще на подходе слышу, как Любка Невзорова надрывается в тщетных поисках своего сына: «Костя! Костя!».
Поднялся на наше высокое крыльцо и вдруг вижу, что за ним стоит предмет поисков мадам Невзоровой.
Он о чем-то озабоченно толкует с соседской девчонкой. Лезу за ключами, а сам наблюдаю за Константи-нычем. Хоть бы ухом повел. Обычно я стараюсь в чужие дела не вмешиваться, но тут не удержался: «Костя, тебя же мама зовет!».
Константиныч спокойно поднял голову, глянул на меня недовольно и выдал: «А я не слышу!».
После этого спокойно продолжил беседу.
В пору службы моей в Крыму был в моем отряде командир десятой роты Володя Барсуков. Сам рыжий, он имел таких же рыжих сына и дочь. Эти «славные детишки» периодически выдавали что-то неординарное. Особенно радовал Вася.
Боевая подготовка в отряде шла довольно интенсивно: учения и полевые выходы сменяли друг друга. Вернувшись с одного из таких выходов, усталый Володя наконец добрел до двери своей квартиры. Ключи, чтобы ненароком не потерять, с собой не брал. Да и незачем — жена с детьми обычно сидела дома.
