– Вот это дыра, – пробормотал он. – Не думал, что от скерна остаются такие пробоины.
Затем поднял глаза на Тони.
– Этелекх, – сказал он. – Ты, кажется, понимаешь разумную речь? Или так напуган, что можешь только молчать и гадить под себя? Ведь ты только что увидел, что тебя ожидает в конце охоты.
Тони ощутил, что больше не выдержит, и медленно опустился на землю. Голос эхайна казался ему чем-то вроде механического шороха колосьев церфесса – таким же неживым и чужеродным.
– Капрал был прав, – продолжал каптор Хэнтауту. – Мало чести в том, чтобы скрадывать дичь, которая даже убежать не способна. Ни чести, ни удовольствия. Поэтому я даю тебе полчаса на то, чтобы привести себя в чувство и хорошенько спрятаться. А потом я приду сюда снова и убью тебя. Впрочем, надеюсь, ты успеешь доставить меня к своим сородичам…
Он наклонился над парализатором.
– И этим оружием они держали вас в повиновении?! Детский пугач против скафандра. Разумнее было бы швырнуть его мне в голову – наудачу…
Каптор Хэнтауту повернулся на каблуках и ленивой походкой двинулся к ближайшему дому. Дойдя до крыльца, постоял на пороге, словно раздумывал, не изменить ли свое решение. Затем пинком распахнул дверь и вошел внутрь.
Тони протянул руку и коснулся дрожащими пальцами серого лица капрала Даринуэрна. «Говорят, в таких случаях нужно закрыть ему глаза», – подумал он отстраненно. Веки капрала были холодны и упруги, и никак не соглашались опуститься. «Все могло пойти по-другому. Если бы я был сильнее и злее. Если бы я не раздумывал, а стрелял в этого гада. Ничего уже не изменить. Капрал мертв, в груди у него выжженная рана размером с галактику, а я сижу и дожидаюсь, когда придут и убьют меня. А потом убьют всех, кого я знал и любил, и любил очень мало и слабо. И я ничего не могу с этим поделать. От меня никакого толку. Я слишком слаб, слишком труслив и слишком хочу жить. Только, наверное, недостаточно, чтобы драться за свою жизнь голыми руками». Его мысли снова сделались короткими и быстрыми. «Назад. Бежать. Предупредить. А как же капрал? Оставить его здесь? Ну да, оставить. Его уже не спасти. Спасать нужно живых».
Мимо него широкой шеренгой, молча, не производя никакого шума, даже не переглядываясь, перемещались эхайны в знакомых уже радужных комбинезонах с боевыми скернами наперевес. Их было с десяток, а то и больше. Громадные, массивные, тяжеловооруженные, распространяющие вокруг себя смертоносную ауру. Они двигались в сторону леса. Оказавшись в тени деревьев и, очевидно, оценив прелести такого соседства, все, как по команде, надвинули на лица прозрачные забрала своих шлемов.
