Средние века были эпохой мистицизма, слепой веры и покорности догме о превосходстве веры над разумом. Ренессанс стал возрождением разума, освобождением человеческого ума, победой рациональности над мистицизмом — нерешительной, неокончательной, но пылкой победой, которая привела к рождению науки, индивидуализма, свободы.
Историк Ральф Райко, однако, утверждает, что роль Ренессанса как прародины либерализма переоценивается; средневековые хартии о правах и независимые юридические институты давали больше простора для свободы, чем прометеевский индивидуализм Ренессанса.
Более значительна в истории развития либеральных идей роль Реформации. Протестантских реформаторов Мартина Лютера и Жана Кальвина никак нельзя назвать либералами. Однако, разрушив монополию католической церкви, они непреднамеренно способствовали распространению протестантских сект, некоторые из которых, например квакеры[19] и баптисты[20], внесли важный вклад в развитие либеральной мысли. После религиозных войн люди стали сомневаться в том, что общество должно иметь только одну религию. Прежде считалось, что в отсутствие единой религиозной и моральной власти в обществе начнут бесконтрольно множиться моральные убеждения и оно в буквальном смысле распадется. Эта глубоко консервативная идея имеет долгую историю. Ее корни восходят по меньшей мере к Платону, утверждавшему, что в идеальном обществе необходимо регулировать даже музыку. В наше время эту идею поднял на щит социалист Роберт Хейлбронер, писавший, что социализм требует наличия сознательно принятой коллективной нравственной цели, “для которой каждый несогласный голос несет угрозу”. Она также проглядывает в словах жителей городка Кэтлетт, штат Виргиния, поделившихся с Washington Post своими опасениями, когда в их небольшом городке был построен буддистский храм: “Мы верим в единого истинного Бога и боимся этой ложной религии, она может плохо повлиять на наших детей”. К счастью, после Реформации большинство людей заметило, что наличие в обществе различных религиозных и нравственных взглядов не привело к его распаду. Напротив, разнообразие и конкуренция сделали общество сильнее.
Сопротивление абсолютизму
К концу XVI века церковь, ослабленная внутренним разложением и Реформацией, нуждалась в поддержке государства больше, чем государство нуждалось в церкви. Слабость церкви способствовала росту королевского абсолютизма, что особенно хорошо видно на примере правления Людовика XIV во Франции и королей из династии Стюартов в Англии. Монархи начали создавать собственную бюрократию, вводить новые налоги, основывать регулярные армии и требовать для себя все больше власти. По аналогии с идеями Коперника, доказавшего, что планеты вращаются вокруг солнца, Людовик XIV, будучи центром жизни во Франции, называл себя королем-солнцем. Его заявление: “Государство — это я” — вошло в историю. Он запретил протестантство и попытался стать главой католической церкви во Франции. За свое почти семидесятилетнее правление он не разу не созвал сессию Генеральных штатов — представительного собрания Франции. Его министр финансов проводил политику меркантилизма, в соответствии с которой государство контролировало, планировало и направляло экономику, предоставляя субсидии и монопольные привилегии, вводя запреты и национализируя предприятия, устанавливая ставки заработной платы, цены и стандарты качества.
