Я не раз видел, как сотни антилоп — канны, горные скакуны и камы — приходили сюда и с жадностью лизали соленую землю. Это был рай для львов, подстерегающих добычу, и рай для охотников, подстерегающих львов.
По пути сюда мы никого не встретили, однако в нашем лагере сразу же появились африканские охотники, мои прежние проводники. Каким-то совершенно загадочным путем они узнают обо всем, что происходит в их бушвельде. Наутро мы отправились в джипе вместе с охотниками и стали разыскивать вокруг соленой впадины свежие следы льва. Я нисколько не сомневался, что мы выследим его еще засветло, ведь следопыты в этих краях славятся своим высоким искусством. Сидя в джипе, мы все время ждали, когда кто-нибудь из них хлопнет себя по бедру — условный знак, что им удалось обнаружить свежий след.
Много часов кружили охотники около впадины, но тщетно — все следы были старые. Я решил проехать вперед миль на двадцать, к другому такому же месту. По дороге ко мне подошел какой-то мальчик и сказал, что около их деревни люди слышали рычание львов. Мы свернули к деревне, но оказалось, что львы были там несколько дней назад. Уже без прежнего пыла тряслись мы по отвратительной дороге, усталые, в синяках, сытые охотой по горло. Однако на охоте все дело случая. Я не был так уж уверен, что все наше путешествие кончится ничем, и поэтому решил поискать еще немного около такой же впадины. Солнце жгло нам затылки, а мы все ходили и ходили вокруг. Неожиданно знакомая дрожь пробежала у меня по спине: я увидел перед собой свежий след льва, и мы тут же отправились по следу.
Этот случай не выходил у меня из головы все те невеселые дни, что я провел в Лондоне, пытаясь заинтересовать какого-нибудь дельца фильмом «Ярость Африки». Я исходил Вардур-стрит вдоль и поперек и везде получал отказы через секретарш, которые так же ловко умели любезно отказать, как леопард подкараулить свою жертву.
Их шефы, должно быть, непрестанно заседали, завтракали, пили чай или даже смотрели фильмы. Во всяком случае, в конторе их никогда не было. Меня обычно спрашивали, не смогу ли я зайти завтра и не хочу ли я оставить свое имя и адрес.
Если я оставлял свое имя, о нем больше никогда не вспоминали. А если просил назначить мне личную встречу, то получал ответ, что это будет возможно лишь через неделю, а то и через две, потому что у шефа расписана каждая минута. Когда же я все-таки приходил к ним еще раз, ответы оставались точно такими же.
