Тайны Огонь-горы, или Полосатое лето | страница 18

Однако тут есть одна запятая. Мы охотно примем любого героя, решившего появиться на подмостках в маске или, более того, пожелавшего вовсе там не появляться, а действовать за кулисами, не называя своего имени, — такими героями полна мировая литература. Мы готовы восхищаться ими и, быть может, даже им подражать. Однако в реальной жизни человек, бросающийся такими деньжищами, просто обязан представиться. Иначе нельзя. Иначе возникают вопросы: кто этот неизвестный доброжелатель? Имеем ли мы моральное право воспользоваться его щедростью?

— И этот неизвестный передал лагерю десять тысяч долларов! — говорил на утренней линейке Достоевский, оглядывая притихший строй. — Оставив подпись: «Огонь»… Естественно, очень хотелось бы знать, кто этот Огонь. Кто этот, понимаешь, граф Монте-Кристо?

Ребята переглянулись.

— Не знаете? Тогда давайте думать и решать вместе. Надеюсь, вы понимаете, — продолжал Олег Иванович, — что просто так эти деньги, ясный перец, мы взять не можем? Мы должны знать, откуда они и на каких условиях нам их, может быть, ссужают…

— А там не сказано, на каких? — уточнила Винни.

— Нет. — Достоевский вытер со лба испарину.

— А может, это не в долг, а подарок нам, детям, а? — предположила Фифа.

— А может, это деньги от наркоманов? Ну, то есть от наркодельцов? — Тормоз выразительно, с прищуром посмотрел на Достоевского. — И они у нас тут типа отмываются?

«Сексот» бросил взгляд на Виктора Сергеевича, как бы желая справиться: ну, как я его поддел? Однако лицо Клона, как и подобает сотруднику спецслужб, осталось непроницаемым, только где-то мимолетно промелькнуло в глазах насмешливое: ну, ничего, ничего поддето…

— Хватит трепаться, — сказал ничего этого не заметивший Достоевский. — Я вижу, ничего толкового от вас не услышишь. Значит, будем считать, что мы ничего не получали.

— Почему это? — вскричала Винни. — Нет, так не пойдет! Давайте будем считать, что мы их просто нашли. Как клад…

— Да, — кивнул Достоевский, — но в этом случае мы обязаны сдать этот клад государству и получить только свои законные двадцать пять процентов…

— А зачем платить? — удивился Асисяй. — Никто же не узнает.

— Как это — не узнает? Непременно узнает, — махнул рукой начальник лагеря. — Тайное, ясный перец, всегда становится явным. Но, как говорится, не в этом дело…

— А в чем?

— В том, что жить надо по закону. Даже если это невыгодно и неприятно…

— Ха! А кто так живет? — иронически выкрикнул Тормоз. — Конкретно!