— Так, — произнес Лешка, принимая от Саши готовое письмо и делая на нем пометку, — это у нас в экологическую комиссию при губернаторе. Ну, а теперь держись, русалка, — надо еще девять копий: в редакции крупнейших газет, на телевидение и в местную организацию «Гринпис»…
Глаза Саши съехались к переносице. Она испустила тяжкий вздох и потянулась к следующему листу бумаги.
— «К вам обращаются воспитанники детского спортивно-оздоровительного лагеря „Полоса препятствий“», — принялся опять диктовать Лешка.
— «припятствий» или «препятствий»? — спросила Саша.
— При, — сказала Джейн.
— Пре, — поправил Леннон.
— Пры, — предложил свою версию Асисяй.
— У Достоевского — неразборчиво, — вглядываясь в черновик, вздохнул Лешка.
— Пойду гляну на воротах, как правильно, — вставая, сказала Саша.
Если бы кто-то в этот момент, в свою очередь, следил за подслушивавшим Тормозом, он бы непременно увидел, как «секретный сотрудник» поднялся и, не желая быть замеченным за столь непочтенным занятием, припустил обратно к баскетбольной площадке. Но поскольку ни одна живая душа не интересовалась его перемещениями в пространстве, никто не обратил внимания на то, что он подошел к сидящему среди болельщиков инструктору по подводному плаванию и что-то пошептал ему на ухо. Клон удовлетворенно кивнул, поднялся и, на ходу вынимая мобильный телефон, отошел.
— Это Постников, — заговорил он в трубку. — Значит, дела у нас тут вот какие…
А разговаривал Постников с тем самым Петром Самуиловичем, благодаря которому и оказался в лагере на берегу Зеркального озера. Из чего можно сделать единственно правильный вывод, что Виктор Сергеевич, вовсе не являясь сотрудником ФСБ, представлял интересы тех, кто замыслил строить в этих краях автомобильный трек и с этой целью руками браконьеров уничтожал реликтовый лес…
— А под чью диктовку они пишут? — интересовался Петр Самуилович, откинувшись в удобном кожаном кресле в своем кабинете. — Какого Достоевского? Федора Михайловича? Ну и прозвище… Сайкин! Да, хорош педагог, ничего не скажешь, научил… Кто мог знать, что он такой… неуправляемый? Да… Что? Кассета?.. Понятно… А кто снимал? Там же, ночью? Что, и бульдозеры тоже сняли? А вот это уже никуда не годится! Это уже называется — компромат… Это уже ни в какие ворота! Ну, вижу, я в вас не ошибся… Хорошо… Да, теперь наша задача — во что бы то ни стало получить эту кассету! Иначе неприятностей не миновать…
Неизвестно, какими интригами ознаменовался остаток этого столь богатого событиями дня, однако доподлинно известно, что с наступлением темноты из-за угла соседнего домика за освещенными окнами кабинета Достоевского внимательно наблюдал Тормоз. Он чувствовал себя сейчас по меньшей мере агентом 007 Джеймсом Бондом. Задание было ответственным. Похитить вещественное доказательство — вещдок! — это вам не разговорчики пересказывать…
