"А как ты делаешь ничего?", спросил Пух, прерываясь после долгого размышления.
"Ладно, это когда люди тебя спрашивают: 'Что ты собираешься делать, Кристофер Робин?', а ты говоришь: 'Да ничего', а потом идешь и делаешь".101
"О, понимаю", говорит Пух.
286
"Вот сейчас мы как раз занимаемся чем-то вроде этого".
"О, понимаю", опять говорит Пух.
"Это значит просто идти одному, прислушиваться ко всем вещам, которых ты раньше не мог слышать, и не досадовать ни на что".
"О!", говорит Пух.
Они гуляли, думали о Том и о Другом и мало-помалу пришли в Зачарованное Место на самой вершине Леса, называемое Гелеоново Лоно -- около шестидесяти сосен, образующих круг; и Кристофер Робин знал, что оно было Зачарованное, потому что никто был не в состоянии сосчитать, сколько там деревьев, шестьдесят три или шестьдесят четыре, даже если он привязывал к каждому дереву веревочку после того, как он его сосчитал. Будучи зачарованной, земля была здесь не такая, как в Лесу, -- утесник, папоротник, вереск, -- а простая трава, тихая, пахучая и зеленая. Это было единственное место в Лесу, где вы могли бездумно сидеть, а не вскакивать сразу и бежать в поисках чего-то другого. Сидя здесь, Кристофер Робин и Пух могли видеть весь мир, раскинувшийся перед ними, пока он не достигал неба, и, таким образом, весь мир был с ними в Гелеоновом Лоне.
И тогда вдруг Кристофер Робин начал рассказывать Пуху о разных вещах: о людях, которых называли Королями и Королевами, и о других людях, которых называли Ремесленниками, о месте, которое называлось Европой, и острове посреди моря, куда не ходят корабли, и как сделать Водяной На
287
сое (если ты хочешь его сделать), и как Рыцарей Возводили в Рыцарское Достоинство, и что привозят из Бразилии, а Пух, прислонившись спиной к одной из шестьдесят-скольких-то сосен,102 сложив лапы перед собой, говорил "О!", "А я и не знал" и думал, как замечательно иметь Настоящие Мозги, которые могли бы рассказать тебе о вещах, и мало-помалу Кристофер Робин пришел к концу вещей и замолчал и сидел, глядя на мир, и хотел бы только одного -- чтобы это никогда не кончалось.
Но Пух тоже думал о вещах и вдруг говорит Кристоферу Робину:
"Наверно, Великая Вещь быть Мытарем, или как ты их назвал?"
"Что?", лениво говорит Кристофер Робин, так, как будто он услышал что-то другое.
"На лошадях!", объяснил Пух.
"Рыцарь".
"О, вот это кто. Я думал, это был Мытарь. А он так же Велик, как Король и Ремесленник и все другие, про которых ты говорил?"
