— Бог шельму метит, — улыбнулся Лавр. — Ну, да язык сегодня ни к чему. С Пережогиным в разведку пойдете. За бором должен быть летник. Приглядитесь, нет ли свежих следов.
Разведчики вернулись скоро.
— По всему, обоз еще не проходил, товарищ комиссар, — доложил Пережогин. — Следы есть, но старые и в сторону города, ежели по отпечаткам подков судить.
— А теперь езжайте навстречу обозу. Опушкой. Из лесу не высовываться, шуму не поднимать. Услышите, брички тарахтят — сюда.
Аргентовский выстроил отряд двумя полусотнями. У всех серьезные, сосредоточенные лица. Многие идут в бой первый раз. Волнуются. У комиссара тоже неспокойно на душе: как оно все получится…
Первые лучи солнца скользнули по вершинам деревьев. Рядом затенькала дроздовка, ей отозвалась другая. «Будто соседки поутру здравствуются», — подумал Лавр. Вгляделся: на ветке молоденькой сосны серенькая птичка расправляла клювом перышки, совершая утренний туалет.
Между вершинами проглядывали лоскутки высветленного неба. По ним, нежно розовея в лучах восходящего солнца, плыли перистые облака. День обещал быть ярким и теплым. Аргентовский на минуту закрыл глаза. Почудилась знакомая мелодия: как-то в Петербургской консерватории довелось слышать «Сказки Венского леса». Обрывая ее, раздалось резкое «Кр-р-р-а», словно скрипнуло высохшее дерево. Лавр глянул вверх: над вершинами сосен проплыла зловещая тень. Рядом кто-то вздохнул:
— Ворон… Чует запах крови…
Аргентовский привстал на стременах.
— Товарищи! Мы подошли к логову банды. Приказываю: шума не поднимать, стрелять только в крайнем случае. Клинок — вот наше оружие в сегодняшнем бою… Бандиты подло убили сторожей, забрали хлеб, который ждут голодные дети революционного Питера. Васька Шпон и его головорезы заодно с контрреволюцией. Смерть врагам пролетарского народа!
По тому, как запереговаривались конники, Лавр понял: приободрились, не подведут.
Прискакал Григорьев.
— Товарищ комиссар, банда!.. В версте отсюда. Семнадцать верховых. Девять пароконных подвод. Последним — тарантас с пулеметом.
Первой полусотне Аргентовский приказал оставаться на месте, перекрыть дорогу на случай, если кто прорвется, а другой — выдвинуться вперед и рассредоточиться на опушке бора. Сигнал для атаки — выстрел из маузера.
Березняк, выступом прилепившийся к бору, надежно укрыл конников. Лавр спешился, залег у самой дороги, за стволом рухнувшего дерева. Не выдали бы кони… Заржет чей-нибудь резвый маштачок, почуя незнакомых лошадей, — худо будет. Пулемет — вещь серьезная…
