Момо | страница 30

— И они стали мужем и женой?

— Я думаю, да, — сказал Гиги, — позднее.

— А потом они умерли?

— Нет, — уверенно ответил Гиги, — это я знаю точно. Волшебное зеркало делает человека смертным только тогда, когда человек заглядывает в него один. Если же в него посмотреть вдвоем, то снова становишься бессмертным. А они так и сделали.

Большая серебристая луна висела над черными соснами, и старые камни древних развалин амфитеатра блестели под ее лучами таинственным светом. Момо и Гиги молча сидели рядом, глядя на нее и совсем отчетливо чувствуя, что в эту минуту они оба бессмертны.

В мире существует большая, хотя и повседневная тайна. К ней причастно все человечество, каждый о ней знает, но почти никого она не заставляет задуматься. Люди в основном просто принимают ее, совсем не удивляясь. Эта тайна — время.

Есть календари и часы, чтобы вести счет времени, но они мало о чем говорят, ибо всем известно, что для одних единственный час может казаться вечностью, а для других тот же час промелькнет, как мгновение. Все зависит оттого, как его прожить.

Время — это жизнь. А жизнь обитает в сердце.

И как раз в этом лучше других разбирались серые господа. Они, как никто, знали цену каждому часу, каждой минуте, да и каждой секунде жизни. Разумеется, у них имелся собственный взгляд на это, так же, как у пиявок имеется собственный взгляд на кровь, и поступали они по-своему.

У них были свои планы относительно людского времени, дальновидные и тщательно разработанные.

Самое главное для них заключалось в скрытности их деятельности. И шаг за шагом, незаметно для окружающих, они захватывали позицию за позицией и входили в доверие к людям.

Они знали каждого, кто представлял для них интерес, и человек ничего не подозревал. Они выжидали момент, чтобы схватить его, и делали все возможное, чтобы это случилось поскорее.

Так произошло, к примеру, с господином Фузи, парикмахером. Особой известностью он не отличался, но на своей улице его уважали. Был он не беден, не богат. В его маленькой парикмахерской, располагавшейся в центре города, работал еще ученик-подмастерье.

Однажды господин Фузи стоял в дверях парикмахерской и ждал клиентов. У его ученика был выходной, и господин Фузи трудился один. Он наблюдал, как на улице моросил дождик, день был серый, и на душе у господина Фузи тоже нависли тучи.

«Так моя жизнь и проходит, — думал он, — в щелканье ножниц, болтовне и мыльной пене. Какой толк в моем существовании? И если я однажды умру, никто обо мне не вспомнит, будто меня никогда и не было».