— В смысле, после того как мы продадим «Лесную опушку» за бешеные бабки какому-нибудь мажору? Ну, я хочу в двадцать пять лет стать миллиардером и гулять по улицам в драных джинсах, свитере на три размера больше и бейсболке.
— Только не в бейсболке! — протестует Валентина.
— Ну ладно, без бейсболки. Короче, я хочу шляться по городу, пока меня не осенит очередная гениальная идея. Прикинь, да? Мы богачи, у меня в банке куча денег, а я делаю вид, что мне наплевать, и мотаюсь по всему свету, прыгаю в первый попавшийся самолет — само собой, в бизнес-класс, — так что иногда сам не знаю, куда меня занесло. То меня видели в Пало-Альто — говорят, после этого в корпорации «Оракл» начались неприятности; то засекли в офисе «Эппл» в Сиэтле, то заметили в Дубай, я выходил из здания «Ай-Би-Эм» — я был в гриме, но меня узнали… И вот гуляю я себе, глазею по сторонам и придумываю что-нибудь новенькое, чтобы заработать еще миллиард… Скажете, не круто? Не современно? Да про меня еще кино будут снимать!
— Однако, — заключает Бальмер. — Довольно свежий взгляд на труд издателя.
Я чувствую, как вокруг меня сгущается атмосфера тайного заговора. Коллеги пришли к единодушному мнению, что у меня глубокая депрессия. Они перешептываются на мой счет, собравшись у кофейного автомата, и обращаются со мной осторожно, как с яйцом. Осторожно, не разбейте! И вот — сначала чуть заметная трещинка, затем она ширится, из нее вытекает отвратного вида мозг, следом плюхается желтый шар жизнелюбия, и наступает пора скитаний по погруженным в мрак улицам города теней.
В действительности мои дела обстоят не так уж плохо, хотя, скажу честно, я не предпринимаю ровным счетом ничего, чтобы это стало известно окружающим; потому-то вокруг меня и витают эти тревожные флюиды. Все словно сговорились подсунуть мне подушку безопасности, но излишняя забота раздражает хуже шипов. У меня интересуются, хорошо ли я спал. Мне приносят плитку шоколада — для «поддержания сил». Якобы случайно заводят разговор про какой-то бензодиазепин, который снимает стресс как по волшебству. Предлагают забрать у меня часть рукописей (видно, острота моих суждений несколько притупилась), приглашают на детские утренники, судя по всему, надеясь, что мне доставит удовольствие изображать из себя клоуна. Меня собираются отправить на книжную ярмарку в Нью-Дели. Люди, с которыми я ни за что не сел бы за один стол, приглашают меня на обед в свои любимые дурацкие бистро.
