В гостиной шла неторопливая беседа о том, что нас всех волновало. Я вспомнил о полученном от Элис письме.
– Примечательное письмо! – прокомментировала Анна Алексеевна.– Знамение времени – безнадежность. Вообще-то англичане по натуре не пессимисты.
Уж кто-кто, а супруги Капицы англичан знали превосходно – много лет среди них прожили.
– В мире все больше растет страх, – сказал я.
– Да, но одновременно растет и антивоенное движение, – заметила Анна Алексеевна. – В Англии оно довольно активное.
Ей возразил Сорохтин:
– Но сумеют ли они одолеть нарастающую угрозу термоядерной войны, которую безумцы могут начать в любое мгновение?
И тут произнес всего несколько слов Петр Леонидович, до того лишь слушавший других.
– Должно одолеть. Если они начнут, то это – конец. – Эту фразу произнес крупнейший ядерный физик нашего времени, нобелевский лауреат, академик Капица. Он-то знал подлинную реальность опасности: «Это – конец!» Значит, никакой ограничен ной ядерной войны, никакой предупреждающей, никакой надежды на победу одной стороны. «Это – конец!» Конец существования на планете.
Когда мы уезжали из этого дома, долго молчавший в машине Сорохтин вдруг сказал таким тоном, будто мы только что прервали взбудораживший нас разговор.
– Ну и что в таком случае делать нам с тобой? Ожидать вселенского хаоса?
– Что делать? Но мы же люди, черт возьми! Не можем же вот так, как скот на бойне...
– Не должны! Значит, «бороться и искать...» – Сорохтин улыбнулся.
– Найти и не сдаваться...
