Он неожиданно сел. Невидящим взглядом Гош всматривался в пустоту.
– Черный пес! – прошептал он тихо. – Черный пес!
Узники пробудились и задвигались, озираясь.
– Черный пес! Вот он! Вот он! – голос Гоша сорвался на визг. Лицо его исказилось от ужаса.
– Черный пес! – Дэдрет тоже был уже на ногах. – Чернокнижник! Он превратился в пса! Отдай ему тряпки, Гош! Он хочет забрать свои тряпки.
Гош суетливо стал вытягивать из-под себя то, что когда-то было мантией чернокнижника. Ткань затрещала. Гош вскочил, наступил на ткань, она опять затрещала.
– На, на, возьми! Мне не нужно. Мне ничего не нужно… Он сейчас прыгнет, Дэдрет! Он приготовился прыгать. А-а-а!
Гош опрокинулся на спину и замахал руками, запутываясь в ткани. Мантия накрыла ему лицо, он стал сражаться с ней, запутываясь все больше:
– Он душит, душит меня!
– Черный пес! Он тут! – Дэдрет заметался по зале. – Он порвет нас в клочья!
Все, кто раньше жался по стенам, вдруг закричали и завопили:
– Черный пес! Черный пес! Спасайся!
Дэдрет ринулся к двери, остальные за ним. Кто-то толкнул его в спину. Дэдрет упал. За ним споткнулся кто-то еще. Другие заколотили в дверь. Старая дверь застонала. Нью-Гейт сотрясалась от воплей. Загремели замки и засовы:
– Черти! Что тут у вас?
Не успела дверь отвориться, узники бросились в узкую щель. Стражника опрокинули и выбили факел из рук.
– Черный пес! Черный пес!
Гош лежал на полу, распластавшись, с закинутой головой, и больше не шевелился. Дика знобило. Он озирался вокруг: здесь нет никакого пса! Только тени, серые тени – призрачная игра света в узких оконцах – двигались на стене.
– Черный пес! Черный пес!
Но Дик уже заразился: бежать! Бежать! Бежать! Он не видит черного пса, но чувствует зверя: вот он! Где-то там, за спиной. Сейчас прыгнет…
– Не двигайся, дурошлеп. – Колодник крепко вцепился в Дика. – Призраки справедливы. Они справедливей людей. Они знают, кто виноват. Кто ел, а кто думал о смерти… А-а-а… Бежать… – захрипел колодник. Но двинуться с места не мог. И сколько ни рвался Дик, колодник висел на нем, точно камень. – Черный пес! Черный пес… Призраки справедливы. Нельзя… Нельзя… Нельзя… – в горле колодника что-то забулькало.
– Стреляй! Стреляй! Они разбегаются!
Стража опомнилась. Стражники бросились догонять убегающих узников. Послышался свист летящей стрелы. Человеческий крик. Еще стрела, и еще. Стоны и крики. Потом топот и крики затихли.
Дик взглянул на колодника: его хватка ослабла. Глаза закрыты, на губах – дурная улыбка.
