– Тьфу, отвратное место! – повторил Пингль Гриндли и смачно сплюнул. – Ну и что же, ушел он в свой Лондон?
– Хуже, сэр. Он ушел в графство Кент.
– Что? – Сэр Гриндли нахмурился.
– Вот то-то, – поддакнул Томми-Шныряло. – Решил подыскать компанию – чтобы в Лондон идти. А в графстве Кент – Уот Тайлер. Ох, он там воду мутил! Вокруг него виттингтоны роились – как мухи вокруг дерьма. Им, видишь ты, подавай свободу от сэров… В общем, ушел Виттингтон.
– Ну, и догнали его? Содрали шкуру с этого Виттингтона?
– Не больно-то и догонишь. Но он это… умер сам. Как раз по дороге в Лондон. Его шайка наткнулась на чумную деревню. Здесь он чуму пережил, а там взял да и помер. А вообще-то все Виттингтоны померли. Только двое осталось – вот эта малютка Мэйбл и братец ее.
– И они не платят налоги.
– Пока не платят, сэр Гриндли. Что с них возьмешь? Малолетки. Мальчишке только тринадцать.
– Знаю я этих вилланов. Небось, ему тринадцать последние десять лет.
– Так что ж тут поделать? – Томми-Шныряло сокрушенно развел руками. – Как записали его переписчики, так оно, значит, и есть.
– И что этот мальчишка? Такой же наглец, как отец? Есть за что его выпороть?
– Ну, я не знаю, сэр. Отец Уильям его привечает. Говорит, он какой-то такой. Ну, не знаю, как вам сказать… В общем, он его привечает. Учит там, то да се.
– И что же, пороть его не за что? Он небось хворост ворует!
– Не знаю. Не видел, сэр. Виттингтоны – они такие… Помрут – воровать не станут. Их отец-то что говорил? Я, говорил, почему иду к Тайлеру? Потому что он не ворует. Он, даже если и подожжет замок какого-нибудь благородного сэра, ни пенни оттуда не вынесет. Мол, это барону месть, а мне чужое не нужно. Мне нужна справедливость.
– Ну и глупец ты, Томми. И он мне будет рассказывать! Не бывает вилланов, которые не воруют. Лучше признайся: мальчишка резвый, бегает быстро, и ты, старая псина, не можешь его поймать.
Охотники загоготали. И сэр Гриндли подбавил жару:
– Знаешь, давай-ка так: поймаешь мальчишку в лесу, когда он ворует хворост, – получишь двойную награду. А я его выпорю. Сначала – за хворост, а потом – за отца и за Тайлера. Это ж дурная порода! Надо ее на корню давить. А то, глядишь, – и захочет в Лондон. Понял меня, Шныряло? А если вдруг не поймаешь – гнать тебя из лесничих, вот что!
У сэра Гриндли было отличное настроение.
Все снова загоготали.
– Ладно, хрен с ним, с этим вилланом. А девчонка-то какова! С виду нежная, что твой кролик.
– Это невеста Херинга, здешнего кузнеца. Через пару недель будет свадьба.
