- Не при Усте бы эти речи, - укорила себя Янина. - Да вы обе уже невесты. Пора не только с лица, а и с изнанки судить о жизни. Вот я считаю: грех предаваться утехам любви невенчанно!
- Карион открывался передо мною, - тихо вымолвила Евфимия. - Да всуе оказалось просить Бонэдию сменить веру. Она тут тверда как камень.
- Зато в ином не тверда, - осудила Устя.
- Надо рязанца уговорить, - предложила Янина, не обратив внимания на слова княжны. - Не примет ли он истинную веру?
- Карион в вере истинной, - возразила Евфимия.
- Прости за мою погрубину, - спохватилась полячка. - Только где же для наших влюблённых путь к благозаконному браку?
Всеволожа призналась:
- Не ведаю.
- А вот я на ложе с возлюбленным невенчанная не лягу, - твердила своё Устинья.
- Не зарекайся, - остерегла Янина. - Судьба коварна.
- Моя судьба - мачеха! - в один шаг вступила в своё горе княжна. - Не дождаться мне свадьбы! - зарыдала она. - Отошлют в Тверь, в обитель, где инока-матушка отреклась от жизни. Не поменяться мне кольцами с другом Васенькой. Не люба я его сердцу…
- Успокой её, сестрица Янина, ты же провидица, - тихо попросила Евфимия.
- Амма Гнева рассердится, коли правду скажу, - прошептала полячка.
- Стало быть, правда нехороша? - шёпотом спросила Евфимия.
- Чего шепчетесь? - рассердилась Устя.
- Спрашиваю, скоро ли Акилина свет Гавриловна питомиц своих отправит в Нивны, - по нужде солгала боярышня.
- Завтра мы туда едем, - как бы на вопрос отвечала Янина. - Остаётся лишь Власта. Она ещё здесь амме Гневе понадобна.
- Вруньи, - надулась Устя. - Я слышала: Янина не хочет прозреть мою судьбу с Васенькой.
- Отчего ж не хочу? - смутилась полячка. - Однако мне для прозренья вещица требуется от твоего жениха. А её и нет.
Евфимия прикусила губу, зная, что воспоследует за этими словами.
Устя вскочила, порылась на своём одре в изголовье и протянула вещицу:
- Вот…
То была перстянка Косого.
Янина растерянно осмотрела изделие из тончайшей лайки.
- Ин, будь по-твоему. Вели Полагье принесть горшок с колодезной водой, только что зачерпнутой.
- Макитра, в коей трут мак, не сгодится ли? - спросила княжна.
Янина кивнула. Кликнули Полагью. На лавке появился глиняный облитой горшок с водой. Провидица склонилась над ним и деловито зашептала на ляховицком языке, время от времени погружая персты в воду.
- Обмакни, невеста, мизинец, - обратилась она к Усте.
Та повиновалась и удивилась:
- Колодезная вода… тепла! Вновь тихий невнятный шёпот…
