Грохнул как будто гром. Возник и рассосался клуб дыма.
- Оле! - победно воскликнула шляхтянка-разбойница.
Бонедя, остановив коня, спешилась. Евфимия подскакала к ней.
В руке полячки ещё дымился чёрный стальной ствол.
- Что это? - спросила боярышня.
- Пишаль, - сказала Бонедя и тут же поправилась: - Пишчаль… пищаль…
- На пищалях скоморохи играют, - покачала головою боярышня.
- То привёз из неметчины Конрад Фйтингор, рыцарь, - сообщила полячка. - Меня учил. Пуфф!
- Дурная воня от твоего снаряда, - заметила Всеволожа.
- Порох, порох! - поясняла Бонедя.
А сама уже шла по дороге назад, ведя коня в поводу. Евфимия следовала за ней.
Всадник лежал посреди дороги, издавая тяжкие стоны. Приближась, боярышня ахнула от изумления. Пред ними корчился в муках не лесной тать, а Ефрем Картач. Он держал руки на животе, испачканные в крови. Видимо, чуть приподнялся на стременах, стреляя. Этим спас грудь. Рядом валялась лярва, надетая им на лицо из боязни быть узнанным даже издали.
- Где же его караковый жеребец? - спросила Евфимия. - Как ты его по жеребцу не узнала?
Бонедя затрясла головой:
- То нет! То нет! Под ним другой конь. Утекал до лясу, - она показала в лес, куда, видимо, бежал конь, испугавшись необычного выстрела.
- Ой, горю! Ой, спасите… - причитал раненый. - Далеко ль до ближней деревни?
- Як далеко до вси? - повторила Бонедя его вопрос по-польски. - Сказывай, потшему счшэлял? - Картач, не отвечая, стонал. Она спросила нетерпеливо, приставив дуло своей пищали к его груди: - Як длуго бэндэ мусяла чэкаць?
- Я скажу, - выдавливал из себя Ефрем, глотая слёзы. - Намеревался… убить тебя.
- Её?- воскликнула Всеволожа, забыв весь ужас от лицезрения умирающего охраныша. - За что её, не меня?
- Тебя… пока… нет, - лепетал Картач. - Её… в угожденье… государыни-матушки.
- На что Софье Витовтовне её смерть? - допытывалась Евфимия.
- Не сказывала на что… Обмолвилась только: «чтоб сдохла»…
- Как миновал разбойников? - забывшись, теребила его плечо Всеволожа.
- О-о-о! - стонал раненый. - Они должны были нас пленить. Я… убежать с тобой… Её - им… Деньги - на кон! И вот… не случай. Хотел поправить…
Евфимия поднялась и увидела застрявшие в щите Бонеди две стрелы.
- Ты бы убил её, я бы тебя убила, - с презреньем глянула она на охраныша.
- Я бы вернулся… потом нагнал… сказал, что убил… лесной шиш, - едва шевелил губами Ефрем.
- Цо он мцви? - не всё понимала Бонедя.
- Говорит, - попыталась объяснить Всеволожа, - он намеревался убить тебя. Витовтовне, видишь ли, твоя смерть по нраву. Как я разумею, с лесными шишами он сговорился за те три дня, что ты была нездорова. Стало быть, тати у них в наёме.
