С литовского выходца Евфимия перевела взор на двух молодых князей, с коими батюшка учил её за одним столом, - Ивана Можайского и Василия Боровского. Молчун Василий, всегда красневший в её присутствии, бывало, очей с неё не сводил, когда будущий великий князь со своими двоюродными братьями и учитель их Иван Дмитрич не могли этого заметить. Вот и сейчас он нет-нет взглядывал на Евфимию. Пришлось отвернуться к женской половине. У левого клироса она сразу же углядела бабушку с внучкой. Старуха Марья Голтяева, попавшая в жены человеку знатнейшей фамилии Кобылиных-Кошкиных, имела единственного сына Андрея, однако бездетного. Потому всю любовь сосредоточила на детях покойной дочери, выданной за Ярослава Боровского. Мор вырвал из жизни князя с княгиней, и сиротки княжич с княжной, то есть Василий с Марией, выросли под бабушкиным крылом. Голтяиха оттёрла от внуков другую бабушку, литвинку Елену Ольгердовну, жену Владимира Храброго, героя донского, скорбную уединенницу после смерти мужа. Теперь, глядя на двух Марий, юную и старую, можно было предположить, что внучка занимает в бабкином сердце более места, нежели внук. Ишь, как усердно то ли молятся, то ли шепчутся головка к головке! И если молодой князь Василий не отлипает очами от Всеволожи, то сестра его со своей опекуншей тоже исподволь мечут в неё только вовсе иные взоры, да ещё и перешёптываются таимно. Евфимия тяжело вздохнула и отвела глаза к матери Ивана Можайского Аграфене Александровне, дочке Витовтова воеводы, сговорённой ещё Дмитрием Донским за сына Андрея. Овдовев после мора, княгиня удачно выдала младшую Настю за нынешнего великого князя Тверского Бориса и живёт сейчас со старшим Иваном, который, говорят, в матушке ну просто души не чает.
Внезапно Евфимия встретила взгляд чёрных злых очей. Он был брошен не на неё, а на ту, что около, на самое государыню-мать. Злые очи сверкнули на миг. Однако какой страшный миг! Евфимия не ожидала встретить здесь эту женщину. Зачем пришла в гущу бояр московских жена крамольного Юрия Дмитриевича, оспаривающего у племянника великокняжеский стол? Зачем покинула свой Звенигород? Тщится разведать, не прибыл ли по Комаринскому пути из Орды вестоноша с приговором Улу-Махмета? Или уже разведала и торжество своё принесла к Пречистой? Стоит презрительная Анастасия, окружённая всеобщим нелюбьем, посреди пустоты, созданной вкруг неё сторонниками Софьи и её сына. Знает гордячка: наденет посол ордынский золотую шапку на главу Юрия, и все эти раззолочённые матроны вместе с мужьями разъедутся по глухим уделам вслед за своим Василиусом.
