Да ведь и не важно, на что обидеться, драться-то меж собой мы можем и безо всякой обиды. Хотя и обиды в русской душе всегда с избытком. Так что главное, было бы кому первому прокричать: «Бе-е-е-е-е-й!»
Юрьевы боярчата, да и прочие дружинники, оказавшись позади, изо всех сил нахлёстывали лошадей, чтобы догнать княжича. Впрочем, и Юрий, разумеется, не настолько был безрассуден, чтобы в одиночку врезаться в тыл рязанцам. Когда огромная, более чем в тысячу лошадей Юрьева дружина тронулась за своим вожаком, вытянувшись в дугу, он придержал коня, дождался, когда рядом с ним оказались окольные: Федька Мина, Андрюха Конобей, Редегин, Гуслень, Аминь - словом, его верная сотня.
Взлетели на пригорок, пошли на рысях в обход побоища. Издали все увиделось, как и предполагалось. Поле, точно огромное выжженное кострище, курилось жарким паром и кровью, снег был тёмен от павших, рязанцы давили, жалкая, выбитая узкая и неровная линия москвичей, оставшихся от Большого полка, в последнем отчаянном усилии держалась под самым взгорком.
- Выручай! - крикнул Юрий, и верное слово разнеслось от конного к конному.
- Выручай!!! - взметнулось над полем.
Ещё какое-то время понадобилось, чтобы плотной дугой охватить рязанцев, и уж наверняка на победу двинулась Юрьева рать на растерявшихся рязанских пешцев, которые спешно пытались оборотить копья. Да ведь видом летящей помощи ободрились и москвичи. Они уж не чаяли не то чтобы устоять, а и выжить, а тут, будто глас Небесный раздался: выручай!
- Выручай, братки! - откликнулись москвичи и с новой, непонятно откуда взявшейся силой кинулись в топоры.
Беспощадно, неукротимо упало кованое железо конников на головы пешцев. Лошади, визжа от боли, махом стоптали, взрезали строй рязанцев, всё-таки успевших выставить встречь двойной гребень копий.
И началась мясорубка.
Но вот здесь-то и случилось непредвиденное. По мере того как конные достаточно скоро продвинулись вперёд, за своей спиной они оставили большую часть рязанцев вовсе невредимыми, а первые из москвичей уже ворвались в самую гущу и толчею свирепой, безоглядной резни.
Среди сотен тел своих и чужих, что бились на тесном пространстве, всадники потеряли своё преимущество, более того, они стали беззащитными перед ударами, которые доставали их снизу. А сами-то они не знали, на кого и меч опустить, потому как пока наедешь на рязанца, нацелишься на него да пока меч уронишь, глядишь, на месте того рязанца уже москвич стоит, рот раззявил:
