Почти 12 лет я пробыл во главе этого высшего кавалерийского учебного заведения, которое принял от генерала Тутолмина. Последний, в свою очередь, принял его, как учебный эскадрон, от генерала Штейна и под руководством великого князя преобразовал его в большое, самостоятельное учреждение.
Когда я принял школу в 1886 году, она была размещена в Петербурге, в Аракчеевских казармах, под Смольным монастырем, на Песках, очень неудобных по своим размерам для школы. Постройки не отвечали новейшим требованиям: конюшни, казармы и классы не соответствовали увеличенному числу командированных. Часть офицеров вынуждена была поселиться на частных квартирах, находившихся далеко от школы. Тайна этого недочета заключалась в том, что преобразование и развитие школы происходили при соперничестве военного министра с великим князем, который тогда ему подчинен не был.
Поэтому, когда я представлялся по случаю нового назначения генерал-адъютанту Банковскому, то он принял меня недружелюбно. «Как это вы согласились принять назначение начальником школы?» – спросил военный министр.
Генерал Ванновский находил, что Николай Николаевич создал себе просто забаву, и не ожидал серьезной пользы для армии, пока школа не будет подчинена военному министру. Со спокойной совестью я мог ответить Ванновскому, что я этого назначения не добивался, никто моего согласия не спрашивал и я просто, к моему великому удивлению, получил телеграмму о моем состоявшемся назначении. Несмотря на такое положение вещей, я, конечно, ни разу не явился к военному министру с докладом о всех «великокняжеских затеях», как он предлагал мне это делать.
Важнее было то, конечно, что недружелюбное отношение Ванновского к учреждению великого князя вредило самому делу. Несмотря на свое высокое положение, великий князь не мог устранить все эти неудобства, в чем он, по всей вероятности, не отдавал себе отчета. Когда я впервые явился к нему и доложил, что едва ли у меня хватит сил преодолеть все затруднения и справиться с предстоящими трудами, его высочество успокоил меня: «Ничего, будем работать вместе, и дело у нас пойдет».
Русская конница обязана великому князю за «Наставление для выездки ремонтной кавалерийской лошади». Ванновский, в силу своего пристрастия к комиссионному способу, поручил разработать это наставление комитету при штабе генерал-инспектора кавалерии. Под председательством генерала графа Крейца эта комиссия работала более двух лет, и когда составленный проект доложен был генерал-инспектору кавалерии, его императорское высочество пришел в ужас от его несуразности, потому что в войсках он никому никакой пользы не мог бы принести. Недолго думая, великий князь приказал мне в короткий срок составить проект наставления. В три или четыре месяца мне удалось его составить и прочитать великому князю, после чего, с некоторыми незначительными изменениями, он был представлен военному министру на утверждение.
