– Надобно произвесть диверсию, и обязательно с успехом. Только это заставит турок отказаться от своих намерений, – предложил каперанг Рогуля. – Атаковать же следует на паровых катерах, их уже подвезли.
Командиром выбранных для атаки катеров был назначен Фёдор Дубасов. В ночь на четырнадцатое мая под проливным дождём от браиловской пристани отошли четыре катера, тотчас взявшие курс на Мачинский рукав, где располагались турецкие корабли. Головным шёл «Цесаревич» под началом самого Дубасова, далее в двадцати саженях «Ксения» лейтенанта Шестакова, «Джигит» мичмана Персина и «Царевна» мичмана Баля. Светила луна, проглядывавшая сквозь разрывы дождевых облаков. По команде Дубасова катера перестроились в боевой порядок.
На часах было два с половиной пополуночи. Наконец вдали показались неприятельские корабли. В середине рукава стоял на якоре крупный бронированный монитор, несколько далее под берегом ещё один, за последним угадывались контуры ещё одного парохода. Намётанным глазом моряки быстро определили своих противников: посреди реки флагманский «Сельфи», далее у берега «Килидж-Али», а далее канонерка «Фетхуль-Ислам». Всё это лучшие корабли Гуссейн-паши. Времени для долгих раздумий не оставалось. Конечно, хорошо бы атаковать сразу все суда, но сил для этого явно недоставало – решающее слово было за Дубасовым.
– Атакуем ближайший, «Сельфи»! – скомандовал он. – Шестаков ждёт конца моей атаки, чтобы меня поддержать. Остальные прикрывают, сообразуясь с обстановкой!
Внезапно на «Цесаревиче» упало давление. Дубасов вздохнул:
– Стоп машина!
Четыре раза за время атаки пришлось из-за неполадок останавливать машину на «Цесаревиче», но Дубасов от своих намерений отказываться и не думал. Наконец машинный унтер Гусев радостно доложил:
– Так что исправились, можем гнать вовсю!
– Вперёд полный! – немедленно распорядился лейтенант. – Ну, держитесь, гололобые!
На подходе к монитору русских моряков с палубы окликнул часовой.
– Сизын адам! – невозмутимо отвечал Дубасов.
Часовой занервничал. «Сени адам» – означало «свой человек», обычный турецкий отзыв, но Дубасов переврал слова, и неприятельский матрос насторожился.
– Ким дыр о? (Кто идёт?) – закричал он вновь, сдёргивая винтовку с плеча.
С соседнего катера пытался было отвечать ему Шестаков:
– Я панаджи деиль! (Я не чужестранец!)
Но Дубасов уже сблизился с монитором вплотную.
– А пошёл ты… – зло шепнул он и крикнул во всю глотку: – Ребята, заводи мину!
