Открытие заставило Френсиса ускорить осуществление своего замысла. Копию, призванную восславить Лейбовица, можно было делать без лишних предосторожностей. В перевернутом цветовом изображении никто поначалу и не догадается, над чем трудится Френсис. А некоторые детали рисунка можно будет слегка видоизменить. Нет, он, конечно, не посмеет переделывать по-своему то, чего не понимает, но наверняка хуже не будет, если цифровые таблицы и надписи печатными буквами симметрично расположить вокруг схемы на красивых щитах и свитках. В самом чертеже монах менять ничего не осмеливался - пусть остается точь-в-точь таким же. Однако если цвет не имеет важности, почему бы не выбрать самый лучший? Френсис хотел сделать штуковинки и спиральки золочеными, однако загогулинки были слишком мудреными для золочения, а золоченые квадратики выглядели бы аляписто. Придется делать все эти детали черными, но зато уж линии должны быть цветными, чтобы оттенять значки. С асимметрией рисунка ничего не поделаешь, однако Френсис решил, что хуже не будет, если всю схему обвить виноградной лозой, конечно, не задевая никаких важных деталей. Виноградные листья создадут впечатление симметрии или, уж во всяком случае, придадут асимметрии естественный вид. Ведь когда брат Хорнер разрисовывает заглавную М целым лесом чудесных ветвей, листочков и плодов, да еще и змеей обовьет, ее же все равно можно прочесть. Чем же вся эта красота может повредить схеме?
Руну лучше всего придать форму не прозаического прямоугольника, как у оригинала, а геральдического щита со свернутыми краями. Френсис сделал десятки эскизов. В самом верху он расположит образ Троицы, внизу - герб Альбертианского ордена, а прямо над ним - портрет Блаженного.
Однако, насколько Френсису было известно, никаких изображений Лейбовица не сохранилось. Несколько приукрашенных образков не в счет - все они были написаны после эпохи Опрощения. Не сохранилось даже устного описания Блаженного, хоть предание гласило, что он отличался высоким ростом и сутулостью. Может быть, когда откроют убежище...
Предварительная работа Френсиса прервалась однажды после полудня. Монах вдруг почувствовал, что за его спиной кто-то стоит, на стол легла чья-то тень, и... Нет! Только не это!
- Блаженный Лейбовиц, помоги мне! Смилуйся, Господи! Только бы это был не...
- Это еще что такое? - прогремел над его головой голос настоятеля.
- Рисунок, господин аббат.
- Я вижу, что рисунок. Но что это?
