— А я вот только проснулась, — отвечает сонная принцесса. — И мне снился сон, как мы занимались с тобой любовью.
Вместе с ее голосом, грудным, мягким и зовущим, произошло что-то такое, чему точно нет разумного объяснения. Перед моими глазами пробежала еле заметная тень. И я вдруг вместо неба увидел море. Оно ласково шуршало камешками возле моих ног и еле-еле касалось моих пальцев. Самолет в небе так и остался висеть практически в одной точке, но это был уже не сам самолет, а его отражение. Шум удаляющегося дельтаплана превратился в звук удаляющейся моторной лодки. Ветер, который только что перебирал ветки лип и осин, явственно донес до меня запах йода и водорослей.
— Правда, — говорю я ей. — И тебе было хорошо?
— Фантастически, — отвечает она. — Но мне было бы еще лучше, если бы ты оказался сейчас рядом со мной.
Я с тоской смотрю в сторону улетевшего дельтаплана. В этот момент он как раз обогнул колокольню нашей сельской церкви и, спланировав, полетел вдоль старицы. Вот, было бы здорово зацепиться сейчас за его крыло и через каких-нибудь пять-шесть минут я бы точно мог оказаться возле дома Марины.
Но такое по силам только «гомо флаейнсов», да и то не здесь и сейчас. Здесь и сейчас нас разделяло несколько километров асфальтовых джунглей, сквозь которые можно было бы пробиться за пять минут, имея в своем арсенале лишь лимузин с «мигалкой» и целый ворох спецпропусков.
Впрочем! Существует еще один способ. Им я пользуюсь всегда, когда хочу оказаться вдруг в одно мгновение где-то далеко-далеко. Например, в Баварии на празднике «Октоберфест» или на карнавале в Бразилии. Специально для этого у меня на макушке существует маленькая антенка, замаскированная под родинку.
— Сейчас буду, — говорю я своей принцессе. — Закрой скорее глаза. Приготовься.
Мне достаточно небольшого усилия воли, чтобы раздвинуть тонкую нить нашего разговора до состояния хорошо освещенного туннеля. Отступаю на шаг назад для толчка и прыгаю в него вперед руками как в воду ласточкой.
В следующее мгновение я стою возле ее постели. Я отчетливо вижу, как она лежит, полусидит на подушке, завернувшись в легкое одеяло, и курит, прикрыв глаза от удовольствия. Из-под одеяла выглядывает кончик ее ступни.
— Я наклоняюсь и целую тебя в мизинчик, — шепчу я в трубку. — Чувствуешь, как мои губы мелкими шагами поднимаются вверх по твоей лодыжки? Вот они касаются твоего колена. Такого мягкого, розового.
Я физически ощущаю, как по телу Марины пробегает истома. У нее изменяется дыхание. Я слышу это в трубке.
