— Она на вас так влияет? — отстранившись, я перевернулась на спину и закрыла глаза, подложив руки под голову. — Эта тьма… Она действительно способна превратить Драйгов в чудовищ?
— Смотря, что ты подразумеваешь под чудовищами, — ответил райт. — Ты же помнишь… — он внезапно замялся.
— Тех наемников? — догадалась я и чуть приоткрыла глаза, взглянув из-под опущенных век на склонившегося надо мной Диллана. — Помню, как и исходившую от них злобу и жестокость.
— Вот тебе и пример того, кем мы можем стать, — он явно уже жалел, что я подняла эту тему.
— Но ведь и люди могут быть озлобленными тварями, так почему же вас так боятся?
— Нас, дейдре, — мягко поправил он, заставив меня недовольно поморщиться, — нас. Ты тоже принадлежишь нашему роду, девочка, как бы тебе ни хотелось об этом забыть.
— Ладно, — спустя пару мгновений вздохнула я, — почему нас, — я сделала ударение на последнем слове, — так боятся? Из-за силы? Тут конечно есть чего испугаться, — вновь продолжила я, когда Диллан не ответил, — в этом плане вы… мы слишком отличаемся от обычных людей. Но ведь вы это контролируете! Просто живете используя чуть больше возможностей, которых нет у людей.
— В том то и дело, Лира, что контролировать себя порой бывает весьма непросто, — тихо произнес райт. — Когда тьма касается обычного человека, делая его бездушным ублюдком, убийцей, готовым на все ради собственной выгоды — это страшно. А когда этим ублюдком становится кто-то из нашего рода… Те наемники уже не Драйги. Ими завладела тьма, и она же контролирует каждый их шаг.
— В каком смысле? — я насторожено следила за каждым его словом, боясь хоть что-то пропустить.
— В этом и состоит наше проклятие, дейдре, — в его взгляде было столько обреченности и боли, что я невольно протянула руку, которую он тут же поймал и прижал к своей груди. — С самого рождения в нас живет частичка тьмы, которая растет вместе с нами и набирается сил. Поэтому еще с детства мы учимся различать ее зов и желания, и ни в коем случае не путать со своими собственными. Можно сказать, это наша темная сторона, которую всегда приходится держать в узде, ведь если хоть раз дать слабину, она тут же пустит свои корни глубоко в сердце. От тех, кем они были до того, как позволили тьме завладеть своей душой, у наемников остались лишь внешность и память.
— Но почему они позволили этому случиться, зная, чем рискуют? Почему не боролись? — Мне стало страшно от одной только мысли, что подобное могло произойти с кем-то из тех, кого я уже узнала. И с Дилланом.
