Наряду с противораковыми препаратами он принимал и антибиотики. Огромные дозы лекарств вызывали у него тошноту, кожа покрылась сыпью и фурункулами, во рту и в горле образовались язвочки, мешавшие глотать. А еще он, наверное, боялся. Уже достаточно взрослый и неглупый мальчик, Уилл не мог не понимать, что все эти мучения не обязательно принесут ему исцеление. Его тяжелый взгляд, заторможенность, болячки на коже приводили Руфь в отчаяние. Она затыкала уши, чтобы не слышать, как его рвет. Ей казалось, будто у нее медленно выдирают сердце из груди.
Каждое возвращение в больницу было пыткой для обоих. И не только из-за запахов и предстоявших болезненных процедур. В больничных коридорах то и дело навстречу попадались другие дети, проходившие химиотерапию. С голыми черепами, они напоминали существ из далеких космических миров.
Эта пытка усугублялась паническим страхом Уилла перед уколами. Он громко стонал от боли. Иногда место укола жутко распухало. Однажды, после одной особенно болезненной процедуры, он расплакался:
— Я больше не хочу лечиться.
— Потерпи, милый. Уже недолго осталось, — утешала его Руфь.
— Лучше умереть, чем вытерпеть такое еще раз.
По побелевшему лицу мальчика катились слезы, обескровленные губы тряслись.
— Этого я тебе не позволю, — сказала Руфь.
Когда он задремал, Руфь вышла в уборную, где встретила еще одну несчастную мать — худенькую энергичную женщину, всегда ухоженную и одетую как на ужин в ресторане.
— Вы — миссис Коннелли? — Женщина улыбнулась ей.
— Да. Руфь. А вы — мама Мишель?
Восьмилетняя Мишель проходила в больнице уже третий курс химиотерапии. В отделении поговаривали, что жить ей осталось недолго.
— Меня зовут Линда Петьевич. Уилл — замечательный мальчик, такой терпеливый. Часами играет с моей Мишель, хотя она и гораздо младше его.
— У вас чудесная девочка.
— Видели бы вы ее с волосами. — Глаза Линды потемнели от боли.
Руфь взяла ее за руку.
— Я тоже в ужасе, Линда. Каждый день, когда я вижу вас с Мишель и остальных родителей, мне становится стыдно. — Она посмотрела на свои мятые джинсы. — Вы всегда так восхитительно выглядите.
— Это я ради Мишель стараюсь, — объяснила Линда. — До ее болезни я не очень-то много внимания уделяла внешности. А теперь мне хочется дать ей понять, что она достойна всего самого лучшего.
— Она просто расцветает при вашем появлении. Смотрит на вас как на кинозвезду.
— Ну что вы! — рассмеялась Линда. — Спасибо за комплимент.
— Руфь… это Пол. — Ему не нравилось разговаривать с автоответчиком, но он продолжил: — Теперь, когда Уилл дома, мне хотелось бы навестить его, если…
