В садовом бункере был кабинет фюрера, спальня, две жилых комнаты и ванная. Рядом находилась комната с картами, где проходили все совещания на высоком уровне. Холл перед ней служил приемной, там и были оставлены ждать Риттер и Гоффер.
Борман задержался в тени у подножья лестницы и придержал Раттенгубера.
— Он хорошо смотрится, ты согласен Вилли? Просто замечательно. Ему идет эта черная форма со сверкающими наградами, какое бледное лицо, блондин. Дядя Хейни мог бы им гордиться: арийская раса во всей своей красе. Совсем не то, что мы, Вилли. Он, несомненно, послужит стимулом для фюрера. И заметь легкую сардоническую усмешку у него на губах. Говорю тебе, Вилли, для этого мальчика не все потеряно. Молодой человек хорошей сборки.
Раттенгубер сказал опасливо:
— Сейчас появится фюрер, рейхсляйтер.
Риттер, стоявший крайним в шеренге молодых мальчиков в форме «Гитлерюгенда», чувствовал странную обособленность. Это было похоже на один из тех снов, в которых все кажется реальным, но происходит невероятное. Например, дети справа от него. Их здесь двенадцать или тринадцать, ожидающих награждения за храбрость. У мальчика рядом с ним под тяжелой мужской каской голова была забинтована. Кровь постоянно просачивалась сквозь повязку, ребенок время от времени двигал ногой, словно старался предотвратить свое падение.
— Распрями плечи, — тихо посоветовал ему Риттер. — Осталось недолго. — Дверь отворилась, и вошел Гитлер в сопровождении Феджелайна, Йодля, Кейтеля и Кребса, нового начальника генерального штаба армии.
Риттер видел фюрера несколько раз в жизни: выступавшим на Нюренбергских съездах, в Париже в 1940 году, во время его посещения Восточного фронта в 1942. В его воспоминаниях Гитлер остался вдохновенным лидером, человеком с магическими ораторскими способностями, чьим чарам не мог не поддаться каждый, кто его слушал.
Но мужчина, шаркающей походкой вошедший в приемную, мог вполне оказаться совершенно другим человеком. Это был больной старик, китель на опавших плечах выглядел слишком большим, бледный, щеки ввалились, глаза безжизненные, тусклые. Когда он повернулся, чтобы взять из коробки, которую держал Йодль, первый Железный крест второго класса, его рука дрожала.
Он шел вдоль шеренги, бормоча слова ободрения то одному, то другому, кого-то потрепал по щеке, и так дошел до Риттера и Гоффера. Феджелайн сказал:
— Штурмбаннфюрер Карл Риттер и штурмшарфюрер Эрик Гоффер 502-ой СС-батальон тяжелых танков. — Он начал читать выписку из приказа о награждении: — Сразу после восхода утром в среду 25 апреля… — Но фюрер заставил его замолчать, рубанув по воздуху рукой.
