— Знаешь, по-моему, нам нужно прекратить с ней всякие отношения. Лучше открыто поссориться с человеком, чем так общаться.
— Да знаю не хуже тебя! — ответила Лиза. — Но ты же видишь: повода нет, а просто так слишком жестоко.
— Так, как сейчас — более жестоко, — сказал Саша. — Здесь чем хуже, тем лучше. Пусть в конце, концов, она нас считает мерзавцами, сволочами — нам-то что с этого?!
— Да понятно, что ничего, — вздохнула Лиза. — Ну и что ты предлагаешь?
— Просто перестать общаться. Раз и навсегда. Она придёт — а мы ей: «Мы заняты. Не можем тебя принять». И всё. Главное — не надо ничего объяснять. Всё гениальное просто!
— Потрясающе! — возмутилась Лиза. — Один — два раза это, может, и сойдёт, да ты, видно, забыл, что мы с ней учимся в одной группе. Так или иначе мне придётся с ней общаться: она ведь наша староста, она выдаёт стипендию, собирает деньги на проездные. А раз придётся общаться, то нужно будет всё ей объяснять.
— Ну, в таком случае остаётся только одно: свести отношения к сугубо официальным. Сказать ей прямо, что она нас достала, — в Сашином голосе послышалась ярость, — и чтобы больше она к нам не приходила. Надеюсь, ты понимаешь, что сказать это должна ты.
— Сейчас я этого делать не буду, — твёрдо заявила Лиза, — сейчас нельзя.
— Почему, ради бога?! — раздражённо воскликнул Саша, но тон Лизы остался спокоен по-прежнему.
— Потому что я знаю Марусю. Во первых, сейчас ничего не получится, она будет ходить, обвинять, просить прощения, напиваться, но не отстанет. Во-вторых, даже если всё и удастся, она начнёт переживать, страдать, забросит учёбу. А скоро сессия. Я не хочу, чтобы её выперли. Ей-то по барабану, а я буду виновата. Я уже всё продумала, — поспешила вставить Лиза, заметив недовольное выражение лица своего возлюбленного. — Надо будет всё ей сказать сразу после сессии перед её отъездом домой. На каникулах у неё не будет возможности со мной встретиться. Она свыкнется с тем, что между нами всё кончено. Может, морально приготовится к поискам новой компании.
— Давно пора, — проворчал Саша.
— Да и вообще — дома легче всё переживается, — заключила Лиза.
Она поднялась, открыла холодильник и, отхлебнув из открытого пакета с молоком, призналась:
— Жалко мне её!
— Мне тоже, — согласился Саша, — иногда. Но в последнее время всё реже и реже. Уж больно отвратительно выглядит эта униженность, отсутствие воли… Да, пожалуй, ты была права, — добавил он, подумав. — Ну ладно, до каникул не так уж много времени осталось.
