Новая квартира | страница 31
Прошло ещё несколько минут, Лида выкурила ещё сигарету.
— Оля Васильева приходила, — тихим голосом сказала она, — халат предлагала. Недорого. Двести тысяч. Вот, думаю, может, взять? Он ей великоват, а мне, вроде, как раз. Он ей, понимаешь, в плечах как-то широк. Да и на мне он, честно говоря, не очень хорошо сидит. И неплохой халат такой, махровый. Не знаю, брать, не брать. Наверно, не возьму. Брать надо только то, что совсем идеально подходит. — Лида на несколько минут погрузилась в задумчивость, потом сказала: — А я себе новые тени купила. Сейчас я тебе покажу, похвастаюсь. Так, где они у меня? А, здесь, на холодильнике. Смотри, и коробочка такая, приличная. Двадцать три тысячи всего, представляешь! Причём их много тут! Это у нас на рынке одна женщина предлагает. Хочешь тебе возьму?
Маруся одним глотком допила чай и сказала:
— Ладно, Лидушка, пойду я. Поздно уже.
— А может, ночевать останешься?
— Да нет, — отказалась Маруся, сославшись на какое-то срочное домашнее задание.
— Ну как знаешь, — вздохнула Лида.
Маруся вышла в прихожую, обулась, надела куртку и взяла с тумбочки свой пакет.
— Постой, — сказала Лида, — на, возьми. — И как всегда смущаясь, протянула Марусе пятидесятитысячную бумажку. — Ты у нас теперь, конечно, девушка богатая, но это никогда не повредит. Больше, извини, дать не могу.
— Спасибо, — сказала Маруся, пряча купюру в карман.
Она возвращалась от сестры на метро. Колёса бешено выстукивали однообразную исступлённую мелодию. Пассажиров было уже совсем немного — несколько человек в вагоне. Реклама, густо обклеивавшая вагон, была ярка и резала утомлённый взгляд. Марусино лицо было тупо и ничего не выражало. Она была погружена в свои мысли. Точнее, это были даже не мысли, а лишь секундные проблески дремлющего сознания.
Входя в общежитие, Маруся привычным взглядом осмотрела людей, стоящих возле лифтов, надеясь увидеть Лизу среди них. Зайдя в лифт, она нажала кнопку не своего этажа, а того, на котором жила Лиза. Однако, пока Маруся ехала в лифте и шла по коридору, в её душу начали закрадываться страх и робость.
Но вот она у двери. Она даже уже занесла руку, чтобы постучать. Сердце бьётся так, что в ушах стоит гул, как от боя часов. Все другие ощущения отсутствуют начисто. Кажется, что если бы в этот момент Марусю стали жечь калёным железом, она всё равно не почувствовала бы ничего, кроме этого бешеного сердцебиения. За дверью гудит чей-то бас, скорее всего, Валин, доносятся невнятные голоса, слышится смех. Тем, кто там — весело. Им весело без неё. В сущности, это их единственный грех.