Мы ведем его туда. Кэри приходится обхватить нас с двух сторон руками, чтобы не распластаться по дороге. Приняв на себя его вес, мы идем медленнее. Его ноги не слушаются, подгибаются, и когда мы проходим мимо одного из классов, он заходит внутрь, блюет в мусорную корзину и сплевывает.
— Уже лучше, — бормочет он.
И, действительно, ему легчает. Он говорит, что хочет просто поскорее вырубиться. Мы доходим до медкабинета, и он плюхается на кушетку, а Райс снимает с него ботинки.
— Я убийца, — говорит Кэри. — Я. Убийца.
— Нет, ты пьян. Проспись.
Я не хочу, чтобы Кэри замолкал. Хочу, чтобы он закончил то, что собирался сказать в зале. Хочу услышать, что кто-то еще махнул на себя рукой. Мне нужно это услышать.
— Это должен был быть ты, да?
— Слоун, — бросает на меня взгляд Райс.
— Что? Нет, — моргает Кэри. — Это должен был быть Харрисон.
— Вот привязался к нему, — ворчит Райс.
— Мы даже не знали его… — Кэри с трудом садится. — Райс, помнишь, как мы его нашли? Мы его совсем не знали, а оказалось, что он учится в нашей долбаной школе. Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять, насколько он никчемен. Всех остальных… всех остальных мы знали… — Он наклоняется вперед и опускает голову между коленями. — Это должен был быть Харрисон.
— Если бы это был он, ты бы чувствовал себя сейчас так же отвратно.
— Но никто бы меня не обвинял, если бы это был Харрисон.
Кэри тяжело дышит, и я уже думаю, что он сидя заснул, но затем его плечи начинают трястись. Он плачет.
Я поворачиваюсь к Райсу, который в шоке смотрит на Кэри. Он тоже поворачивается ко мне и глазами умоляет что-нибудь сделать. Мол, я же девочка и должна знать, как в таких случаях поступать. Я робко шагаю к Кэри, но не знаю, что делать. Наверное, мне нужно быть пьянее, чтобы придумать, что сказать или чем помочь. Кэри поднимает голову. На его лице печаль.
— На аллее были мертвые, — шепчет он.
Мое сердце слышит это, переваривает и понимает быстрее, чем мозг. Я отступаю на два шага.
— Я знал, что там мертвые.
— Кэри, заткнись, — говорит Райс.
— Это был единственный путь к школе, и никто из нас не знал Харрисона. Наживка.
— Кэри…
— Но Касперы настаивали, помните? Они так настаивали. Они не хотели ждать и я… я не мог сознаться в том, что солгал. Но это не должны… не должны были быть они. Это должен был быть Харрисон. Я всё продумал, это должен был быть… Харрисон.
Его душат рыдания. Он плачет так сильно, что ему снова плохеет. Он сворачивается на боку и крепко зажмуривает глаза. На его лице написана такая боль, что я ее чувствую. Он знал, что на аллее мертвые.
