4 дня спустя
— Грейс! ГРЕЙС! Папа жив! Он на улице. Он ЖИВ! — орет Трейс во всю мощь своих легких, вбегая в банкетный зал, и с нас моментально слетает сон.
Мистер Каспер. Жив.
Запыхавшийся и плачущий Трейс ведет нас на второй этаж. Свет фонарика скачет в его дрожащих руках, пока он пытается нам объяснить:
— Я не мог уснуть… бродил по школе… а потом услышал его. Он звал на помощь… Я подошел к окну и увидел…
Мистера Каспера. Живого. Зовущего на помощь на школьной стоянке. «Ты уверен?» — весь путь переспрашивает Райс. «Ты уверен, ты уверен, ты уверен? Может, ты лунатил?». Трейс настолько не в себе, что даже не говорит ему отвалить.
Мы мчимся по коридорам и взбегаем по лестнице так быстро, что, кажется, мои легкие сейчас взорвутся. Сердце замирает в груди. Я не могу поверить. Я не смею поверить.
Мистер Каспер жив.
— Я же говорил тебе, Грейс, я же говорил. Они знали, что мы здесь. Я знал, что кто-то из них попытается нас найти. Я, черт возьми, это знал!
Я первая подбегаю к окну. Трейс отдает фонарик Харрисону и, подлетев ко мне, чуть не вдавливает в стекло. Мы смотрим за край крыши банкетного зала, пытаясь увидеть, выискать взглядом мистера Каспера — живого, — но стоянка пуста. Над горизонтом медленно восходит заря. Света недостаточно, чтобы разглядеть кого-либо или что-либо.
— Где? — спрашивает Райс. — Я не вижу его.
— Он был… — Трейс отпихивает нас локтями. — Он…
— Как ты вообще мог увидеть его?
— Заткнись.
— Слушайте, — шипит Кэри. — Просто прислушайтесь.
Я прижимаюсь щекой к стеклу и изо всех сил прислушиваюсь. Слышу в отдалении сигнализацию автомобилей. Рядом судорожно вздыхает Грейс.
— Что?.. — резко разворачивается Трейс.
Она указывает в окно, и, проследив направление ее пальца, я вижу распластанного на асфальте лицом вниз мужчину. Я не понимаю, как мы его не заметили сразу, но тут же осознаю — не заметили, потому что искали признаки жизни.
— Нет, нет, нет… — отказывается верить в это Трейс. — Нет… это не… он был жив…
Я прищуриваюсь. Там может лежать кто угодно. Отсюда не видно. Не знаю, как Трейс мог рассмотреть в такой темноте отцовское лицо. И боюсь спрашивать его об этом при Грейс.
— Если он мертв, то инфицированные где-то рядом, — замечает Кэри. — Он кричал?
— Он не мертв! Он стоял! Он просто ранен или… он просто… Папа! Нам нужно выйти. Нужно принести его сюда. Мы должны ему помочь!
— Трейс…
Я перестаю слушать их. Школьная стоянка пуста. Я высматриваю кого-нибудь еще — шаркающие ногами, изуродованные тела когда-то знакомых нам людей, — но ничего не вижу.
