— Хотя бы в Америку. Наш надзор поставлен в высшей степени рационально.
Он сделал гордое лицо.
— Сейчас я посвящу вас в основание моей системы.
Он вынул длинную тетрадь в бумажном синем переплете и надел очки в золотой оправе. Лицо его смягчилось и приняло отчасти даже задушевное выражение.
— Это квитанционная книжка, — говорил он. — У меня введена система авансов. Так сказать, наиболее рациональная американская система. Вы вносите единовременно пятьдесят рублей, каковая сумма погашается исполненными поручениями. Для последних существует также двоякий тариф: ординарный и, так сказать, двойной. Всякое донесение вы оплачиваете ординарно, а личные поручения вдвойне. Разумеется, все железнодорожные расходы возмещаются, так сказать, отдельно. Вы меня слушаете, судариня? Ежедневно наш агент делает вам доклад. Таким образом… таким образом…
Он начал высчитывать, загибая пальцы на левой руке указательным пальцем правой. Получилась совершенно сумбурная сумма.
— Нет, это мне не по карману.
Варвара Михайловна решительно поднялась с места.
— Позвольте… позвольте.
У старика голос сделался тонким.
— У нас существует целый ряд градаций. Мы стремимся прийти на помощь разнообразным общественным кругам. Наше дело безусловно новое, но оно также безусловно начинает пользоваться симпатиями общества. К нам обращаются дамы высшего света. Ведь мы же абсолютно гарантируем тайну. Чего вы хотите? Позвольте, позвольте… Да сядьте же вы! Ах, Бог мой!
Продолжая затыкать нос платком, Варвара Михайловна слегка присела на стул. Все это было ужасно гадко, но она желала знать подробности странного ремесла до конца. В таком случае не следовало вовсе приходить. Не правда ли?
— Если ваша американская система заключается главным образом во взимании авансов, — сказала она, — то это меня, по правде, мало устраивает.
— Позвольте, позвольте…
Старик покраснел от гнева.
— Я же должен знать, подойдут ли вам наши условия?
Он многозначительно поднял брови и величественно посмотрел на Варвару Михайловну сверху вниз.
— Еще я должен вас предупредить, что работа в кредит у нас не допускается совсем.
— Я прошу вас перейти к делу.
— Извольте, извольте… Но что же вы, собственно, желаете узнать?
— Я желала бы знать, насколько основательно все то, о чем вы говорите. Я слышала пока только о денежных условиях. И, во всяком случае, вы от меня рубля не получите, пока я не увижу дела.
Старик сделался еще более величественным. Брови его остались в прежнем приподнятом положении и рот под густыми, седыми, пожелтевшими у краев усами надменно полураскрылся и только выхоленной рукою в перстнях он выжидательно поглаживал длинную седую «апостольскую» бороду.
