Глава вторая. Изобретатель Христофор Тюлькин
В это время ученик третьего «А» класса Христофор Тюлькин сидел на уроках и горько размышляя, что же ему сегодня делать.
Дело в том, что его вот уже месяц преследовал здоровяк-восьмиклассник по прозвищу Балбес. Он жил на той же улице, что и Христофор, и считался грозою всего квартала.
Балбес и правда был здоровяком, особенно в сравнении с худеньким, хрупким и лопоухим Христофором, очки которого всё время сползали с его маленького, словно кнопочка, носа. Балбес был не по годам высокий, выше на две головы Тюлькина, имел длинные, словно у обезьяны, руки, на которых буграми проступали мышцы. Да и вообще, его внешний вид производил гнетущее впечатление на всех окрестных мальчишек.
Христофор Тюлькин как-то сравнил Балбеса с неандертальцем. И хотя Балбес и понятия не имел кто это такой, он обиделся, — так что Христофор имел прекрасную возможность убедиться на собственном опыте, насколько тяжелы у Балбеса кулаки.
Хорошо, если бы этим и закончилось. Но Балбес был не из тех, кто легко прощает обиды. С тех пор для Христофора, как и для многих других мальчишек их квартала, он обложил данью: каждый месяц, в первый понедельник, Тюлькин должен приносить Балбесу рубль.
Таким вурдалаком Балбес стал только год назад, а почему — никто не мог объяснить. До сих пор он был вполне нормальным парнем: любил, как и все, погонять мяч, побороться во время перемены, ну, залезть к кому-то в сад… Но все это было, так сказать, невинное баловство. Но год назад Балбеса словно подменили. Если когда-то он мог заступиться за малыша, то теперь только угрожал младшим, вымогая под разными предлогами деньги, деньги и деньги! Ребята догадывались, что тут не обошлось без влияния Балбесовых приятелей, которые были старше его. Но доказать этого никто не мог.
Один раз Христофор Тюлькин попробовал было не заплатить дань: он давно мечтал о карманном фонарике, и, чтобы купить такой, ему не хватало именно рубля. Два дня Тюлькин незаметно проскальзывал домой, но на третий день всё-таки наскочил на Балбеса.
— Привет, Тюля! — закричал тот из-за угла. — А я по тебе стра-а-ашно скучаю! — И Балбес угрожающе оскалился.
Христофор совсем не обиделся на «Тюлю». Во-первых, попробуй обидеться на Балбеса! А во-вторых, он к такому обращению давно привык: так его звали почти все приятели и одноклассники. Христофору даже нравилось, что его зовут не по имени, а по прозвищу, потому что он хронически ненавидел свое собственное, родное, особенное имя с той поры, как научился разговаривать. Такого имени он ни у кого и нигде не слыхал, разве что у Христофора Колумба. Именно в его честь родители и назвали сына, за что он немного обижался на них до сих пор.
