— А где же глава, если правильно помню, Груздь? — Когда обед уж подходил к концу, вдруг встрепенулся Виктор.
— Занедужил он, — вздохнула Беляна, — уж хворого привезли. Тут Гораздушка приглашал бабушку травницу, так она сказывает, что не желец, хворь не заразная, но поедом его съедает. Может до холодов и не дотянет.
Вот ведь, сподобил Отец небесный, уйти от одной беды, а другая следом идет. Права все же народная молва, горе и радость две сестры и без них никуда. Вроде и радоваться надо, эвон сын из неволи вызволил, а с другой стороны и сам любимую потерял и отца вот-вот потеряет. Не знала Беляна Веселину, но искренне оплакивала, потому как сердце материнское не могло смотреть на то, как мается сын, кровиночка родная.
— Добролюб, вопрос имею.
— Имеешь, спрашивай, — подбодрил Горазда, Виктор.
— Гляжу я на тебя, и вижу, не в радость тебе то, что подворье вновь на прежнем месте. Вижу, ничего ты не простил и не позабыл. Что делать думаешь?
— Думаю на гульдскую сторонку сходить, да посчитаться. Богдан, здесь останется, будет оружие готовить, есть у меня задумки, да самому заниматься некогда. Так что будем вместе ворога бить, я там, а он отсюда пособлять.
— Я с тобой.
— И этот туда же. Не боец ведь.
— То не беда. Даром что ли Гораздом прозвали, я быстро учусь, эвон и стрелять у меня почитай как у тебя выходило и ножи метал я лучше Ждана покойника, так что обузой не буду.
— Отец у тебя хворый, так что ты за голову семьи.
— Семья не пропадет, эвон все при деле. И то, что хворый не беда, поправляюсь уже. Сразу конечно не получится, потому как обузой буду, но чуть погодя очень даже.
— Поправляйся, а там видно будет.
— Богдан, возьмешь моих братьев к себе в ученики.
— Эка ты раскомандовался, — хмыкнул уже пришедший в себя, хотя и все еще хмурящийся кузнец, — ить на подворье хозяин есть, а тут хозяйство немалое. Скоро купцы пойдут, опять же ямских коней уж поставили, да своя живность, за всем догляд нужен.
— То мелочи, — вступился Виктор, — за хозяйством присмотрят, Горазд один успевал поворачиваться, а тут трое, так-что час днем, да час вечером, а остатнее время с тобой, если согласишься. Как управятся, Горазд?
— Мои браты ни в чем мне не попустят.
— А как же с домом, ведь даже наши бабы втроем поворачивались, а тут она одна? — Неуверенно все еще пытался возразить Орехин, при этом прекрасно понимая, что в мастерских ему одному не управиться, элементарно нужно, чтобы кто-то придержал, подал, пособил.
