Далее, даже сами советские законодатели признают всю несогласованность… взаимно противоречивых декретов, издаваемых отдельными советскими учреждениями, а потому рекомендуют судам руководствоваться не декретами, а «социалистическим правосознанием».
Наконец, среди всех других советских учреждений выделяются чрезвычайные комиссии, для действий которых уже не существует никаких законов, и которые фактически не подчиняются даже Совету Народных Комиссаров.
При таких условиях нельзя не придти к выводу:
1) что в Советской России нет правового строя и каких-либо гарантий личности, 2) что при существующем строе, даже если бы Советское правительство пожелало честно исполнять свои обязательства, – а для допущения чего-либо подобного нет никаких оснований – то и в том случае оно не могло бы поручиться за фактическое выполнение своих обязательств и 3) что поэтому всякое обращение со стороны российских общественных организаций с предложениями и ходатайствами о репатриации должны быть признаны явно неуместными и недопустимыми465.
По поводу нового советского Гражданского кодекса, значение которого существенно снижалось его первой статьей, гласившей, что гражданские права реализуются постольку, поскольку они не противоречат интересам рабочей и крестьянской власти, афористично высказался еще один русский адвокат, гораздо более знаменитый, чем его берлинские коллеги, В.А. Маклаков: «Это совершенно как в старину – право [не] быть высеченным, пока не высекут»466.
* * *
Непримиримый антибольшевизм отличал Бориса Исааковича Элькина (1887 – 1972), члена правления Союза русской присяжной адвокатуры и заметного деятеля русско-еврейского Берлина467. Элькин родился в Киеве; окончил Санкт-Петербургский университет по юридическому факультету и в 1910 году вступил в столичную присяжную адвокатуру; судя по всему, он был преуспевающим адвокатом. Элькин сотрудничал в журнале «Право» до его закрытия большевиками в 1918 году, затем перебрался в родной Киев. В январе 1919 года он уехал из Киева в Берлин. Здесь он попытался выступить в качестве защитника «белого дела» перед общественным мнением Запада. После десяти месяцев пребывания за границей Элькин пришел к выводу, что белые проигрывают большевикам пропагандистское сражение. «У сильного врага надо учиться», – писал Элькин в записке, в которой он обосновывал необходимость учреждения в Берлине Бюро печати, главным назначением которого было бы распространение информации, поставлявшейся Управлением пропаганды при Добровольческой армии
