Меня качнул порыв ветра, посеяв панику в рядах спасателей.
— Только не вздумайте прыгать вниз! — завопил ласковый из окна справа.
— Держитесь крепче! — посоветовали с предыдущего этажа.
— Мужайтесь! — взвизгнул психолог.
— И держусь, и мужаюсь, и не собираюсь прыгать, — заверила я их. — Как вам только в голову такое приходит. Мне Тося крупную сумму должна. Кто с нее спросит, если я прыгну, расписки-то я не брала.
— Иду к вам, — сообщил ласковый и опять попытался поставить на карниз ногу.
— Стоять! — дурным голосом завопила я и добавила:
— Иначе вдребезги разобьюсь. — Ласковый панически вернулся в окно.
— Вы же должны получить крупную сумму, — напомнил психолог. — Зачем вам прыгать?
— Не сошли ли вы с ума? — рассердилась я. — С чего вы взяли, что я собралась прыгать? Видите, как за выступ держусь — пальцы побелели. Только и мечтаю на карнизе остаться.
Психологу и это не понравилось.
— Зачем вам оставаться на карнизе? — принялся он меня увещевать. — Вы так обольстительны, так молоды, так здоровы, впереди у вас много радости, счастья.
— Да, когда закончится ремонт, — деловито согласилась я.
— Вот видите, — пришел в восторг психолог. — Жизнь такая прекрасная штука. Увидите сами, все трагичное пройдет…
— Что пройдет? — опешила я. — У меня ничего и не начиналось, если не считать карниза.
Эта Тамарка буквально меня замучила. С приятным мужчиной уже нельзя побеседовать.
— Мама, что там творится? — прямо в ухо закричала она.
— Отвяжись, — рявкнула я и любезно пояснила психологу:
— Это не вам. Это подруге. Она меня достала.
— А-ааа, так это из-за нее вы на карниз забились? — прозрел наконец психолог.
— Не знаю, может, и из-за нее. Тамарка вообще-то кого угодно доведет.
— Так не разговаривайте с ней. Зачем вы с ней общаетесь, тем более с риском для жизни?
— Сама не пойму, — призналась я. — И риск этот существует всегда, когда с Тамаркой общаешься. Порой совсем слушать ее не хочу, а все говорю и говорю. Остановиться никак не могу, она же этим пользуется. Правда, чаще себе во вред.
Произнося последнюю фразу, я почему-то занервничала, потому что не так уж и част был этот вред. К тому же Тамарка не унималась, все кричала и куда-то меня звала.
Чуткий психолог, встревоженный моим состоянием, залепетал:
— Успокойтесь, успокойтесь, сейчас вам нужно взять себя в руки и дождаться помощи.
— Только об этом и мечтаю, — призналась я.
— И умница, — одобрил он. — Вы так молоды, так хороши, так умны, так здоровы. Вы должны сберечь себя для общества.
