Я медленно поднимаюсь на одно колено, держась за голову, стараясь облегчить боль. От одного этого небольшого движения мир кружится перед глазами. Я думаю, накачали ли меня наркотиками, или же мне просто дурно от бесконечной череды увечий, которые я получала все последние 24 часа.
Невероятным усилием я поднимаю себя на ноги. Большая ошибка. Я чувствую боль в дюжине различных мест одновременно: рана на руке, сломанные ребра, лоб в том месте, которым я ударилась о панель в машине, и лицо. Я трогаю его рукой и нащупываю большой рубец – должно быть сюда ударил меня охотник.
Я пытаюсь вспомнить… Пенсильванский вокзал… проезжаем сквозь толпу охотников…бегу за поездом… прыгаю на него… затем острая боль… Я восстанавливаю события в памяти и понимаю, что Бена в это время не было рядом. Я помню лишь, как он сидит в машине, потеряв сознание. Сомневаюсь, что он вообще выжил в аварии.
– Бен? – спрашиваю я на всякий случай в темноту.
Я жду, надеясь услышать ответ, надеясь, что он здесь вместе со мной. Я щурюсь в темнату, но ничего не вижу. Нет ничего, кроме полной тишины. Мой ужас усиливается.
Я снова думаю о том, была ли Бри на поезде и куда он направлялся. Я вспоминаю, что видела на нем брата Бена, но не могу вспомнить, что видела Бри. Я вообще удивлена, что какие-то поезда еще ходят. Может быть, они отправляли их в Первую Арену?
Все это неважно теперь. Кто знает, сколько времени я провела без сознания, сколько времени я потеряла. Кто знает, куда направлялся поезд и сколько сотен километров он уже проехал. Догнать их уже невозможно – даже если мне удастся отсюда выбраться. В чем я сомневаюсь. Я чувствую тоску и отчаяние, когда понимаю, что все это было напрасно. Мне всего лишь нужно дождаться своего наказания, верной смерти, мести охотников за головами. Они, наверное, будут пытать меня, а затем убьют. Надеюсь, все закончиться быстро.
Интересно, есть ли вообще способ выбраться отсюда. Я делаю несколько пробных шагов в темноту, вытянув руки впереди. Каждый шаг причиняет мучения, тело изнуренное, тяжелое от боли. Здесь холодно и я начинаю дрожать; мне не удавалось согреться уже несколько дней и я чувствую, что меня лихорадит. Даже если мне каким-то чудом удастся найти способ выбраться, я не в той форме, чтобы уйти далеко.
Я подхожу к стене и держусь за нее руками, двигаясь по комнате, пробирась к двери. Неожиданно я слышу звук снаружи. За ним следует звук шагов нескольких пар боевых ботинок, шагающих по металлическому полу. Звук зловещим эхом отражается от стен по мере того, как они приближаются.
