Теперь уже мало кому из местных правителей, независимо от размеров их владений, могло прийти в голову соблюдать верность ослабевшим манден-мансам, неспособным ни защитить от опасных соседей, ни покарать за попытку проявить самостоятельность. Один из позднейших западносудан-ских историков рассказывает о довольно любопытной фигуре: некоем Мухаммеде Надди. Он управлял важнейшим экономическим и культурным центром — городом Томбукту. Сначала он делал это от имени малийских государей. Потом, когда туарегский вождь — аменокал — Акил аг-Малвал выгнал из города мандингский гарнизон, Мухаммед Надди остался править городом, но уже от имени Акиля. Это не помешало ему впоследствии обратиться к сонгайскому сонни Али с предложением передать последнему город при условии, что он, Мухаммед Надди, останется его наместником, теперь уже — сот айским. И, рассказав об этом, хронист совершенно спокойно, как будто речь идет о чем-то само собой разумеющемся, поясняет: «А при перемене державы менялся только его титул».
Тем не менее все, как известно, познается в сравнении. Конечно, Мали XV, тем более XVI в. окончательно пере- стало быть великой державой Западного Судана. Но до полного распада было еще далеко. Утратив политическую гегемонию и контроль над торговлей через Сахару, Мали оставалось еще достаточно сильным и обширным политическим образованием. И происходило это потому, что в его составе сохранялись не только коренные мандингские области, но, по существу, и вся западная часть региона до самого побережья Атлантики. Ранние европейские мореплаватели получали от жителей побережья такие сведения, как те, которые передает в своей записке уже знакомый читателю да Мосто. О жителях местностей, прилегающих к реке Гамбия, венецианец пишет: «Их главный синьор — форофанголь. Этот форофанголь подчинен императору Мелли, который и есть великий император черных...».
Больше того, Мали избежало и экономического краха, хотя практически и потеряло доступ к торговле с Северной Африкой. Сложившуюся ситуацию можно было бы определить нашим присловьем «не бывать бы счастью, да несчастье помогло». Появление с 30-х годов XV в. у западноафриканского побережья португальцев быстро привело к частичной (но, видимо, достаточно ощутимой) переориентации торговли с транссахарских путей на берега океана. И это спасло Мали от угрозы «экономического удушения», по выражению одной современной исследовательницы.
Что это значило для мандингов, можно себе представить хотя бы по тому, что португалец Андре Алвариш д'Алмада еще в 1594 г. описывал низовья Гамбии как район с самым большим объемом торговли на всем Гвинейском побережье.
