Маринка быстренько вскочила и протерла кулаками глаза. Оказывается, они переехали мост через речку.
— Гуси! Гуси! — пронзительно закричал Саша, словно никогда раньше не видел гусей.
— Ой-ёй-ёй, а сколько же их! — подхватила Маринка.
Оба берега реки у дороги казались белыми от гусей. Словно снег выпал и замел все вокруг. Гуси щипали траву, неторопливо переваливаясь на коротких ножках. Целая стая бултыхалась в речке. И только один глупый гусак вдруг вытянул длинную шею, грозно зашипел и побежал за телегой.
— Чего это ты, чтоб ты здоров был! — сказал дедушка, взял у Саши кнут и покрутил им в воздухе.
Гусак понял, что шутки плохи, остановился, задрал голову и злобно загоготал. Потом повернулся и важно направился к реке, всем своим видом давая понять остальным гусям, что это именно он прогнал громыхающую телегу, что, если бы не его отвага, худо пришлось бы всему гусиному племени.
— Ну, — хитро прищурился дедушка, собрав у глаз веселые лучики-морщинки, — а сосчитала бы ты, сколько в нашем колхозе гусей?
— Может быть, сто? — неуверенно назвала Маринка самую первую цифру, которая пришла ей в голову.
— А вот и не угадала, — усмехнулся дедушка. — Не сто, а три раза по сто да еще тридцать. Целый, к примеру тебе сказать, гусиный батальон. А знаешь, кто им командует, тем батальоном? Наши ж хлопчики и девчатки. У нас в позапрошлом году всего с десяток гусей было, никто ими не занимался. И без того работы много, где ж ты рук свободных наберешься. А пионеры задумали птицеферму организовать. И что ты думаешь — организовали. Сами за гусями и ухаживают: кормят, на речку пригоняют. Кухню специальную построили и электричество туда провели…
Подробнее рассказать о птицеферме дедушке не удалось, потому что Каштан повернул направо, и телега вдруг оказалась в широком зеленом туннеле. С обеих сторон за низенькими заборчиками из штакетника высились стройные клены, кучерявые липы, развесистые каштаны, белоствольные, в черных пятнышках веснушек, березы. За ними, в глубине дворов, в густой зелени цветников и садов, приветливо поблескивали окнами дома под шиферными, железными, черепичными крышами. Дома были обшиты досками и покрашены голубой, желтой, салатовой краской — словно прошел по деревне веселый волшебник и разбросал осколки теплой семицветной радуги.
Бабушка встретила их у ворот. Пока она подхватывала сначала Сашу, потом Маринку на руки, целовала в обе щеки и ссаживала на землю, обоим казалось, что бабушка высокая и сильная. Как дед, как их мама. Но, очутившись на земле, Маринка увидела, что бабушка Ганна всего, может, на голову выше ее. Ей даже не поверилось, что это — мама их мамы.
