— Мидас говорил мне, что они с его женой перестали ладить задолго до нашего знакомства и что почти не общаются. Я не пыталась никоим образом повлиять на его брак или настроить его против жены. Я никогда бы этого не сделала.
— Мидас не говорил вам, что хочет подать на развод? — спросила Елена, услышав команду режиссера, и поправила микрофон в ухе.
— Мы… — задумалась девушка, — …да, он говорил мне, что думает об этом. Он собирался принять окончательное решение после нашей поездки.
— Вы планировали после этого узаконить свои отношения и выйти, так сказать, из тени?
— Да, у нас были и такие разговоры, — снова вздохнула Оксана и отвела взгляд в сторону, — но это уже не имеет никакого значения…
— Вы сталкивались лично с Вероникой Калано? Она не пыталась вступить с вами в контакт, прямо или косвенно?
— Нет, — сдавленным голосом ответила белокурая гостья и покачала головой, — никогда. Но она знала обо мне.
— Перед программой мы связались по телефону с госпожой Калано и пригласили ее на передачу, но получили отказ. Я хотела бы продемонстрировать короткий отрывок из этого разговора, так как он косвенно связан с вашим именем, Оксана.
Большой экран за спинами двух женщин посветлел и на нем появился коллаж с фотографией Вероники на фоне телефонной трубки, а под ней — пояснительный текст: «Вероника Калано, вдова Мидаса Калано, запись тел. разговора 10.10.2012». Следом в студии раздалось эхо телефонных гудков, и зазвучала пара женских голосов:
«(…)Зрители должны понимать, что у меня есть право не раскрывать перед ними свои интимные переживания. Мне уже достаточно наплевали в лицо, не желаю, чтобы наплевали еще и в душу. Я желаю сохранить память о Мидасе только для себя и не устраивать из этого балаган. Все, что было между нами, должно остаться только между нами. Я хочу, чтобы прошлое моего супруга перестали бередить и позволили мне спокойно жить дальше. Надеюсь, вы не обидитесь.
(…)Дело в том, Вероника, что кроме знакомых и коллег вашего мужа в передаче заявлен еще один человек… Оксана Петренко. Она уже согласилась приехать к нам и дать подробное интервью.
(…)Я не желаю общаться с этой девушкой. Думаю, излишне объяснять почему.… Оксаны вам хватит, чтобы сделать интересную передачу, я не хочу слышать ее имя, тем более находится с ней в одном здании…. Оксана была последней, кто видел Мидаса живым, так что все вопросы адресуйте ей(…)»
«Хотел бы я сейчас посмотреть на реакцию Вероники, — подумал конспиратор, с увлечением слушая телефонную запись, и осклабился, — вряд ли она думала, что запись пустят в эфир, вот кто ее тогда завел-то, значит. Наверное, трехэтажным матом их всех поливает, и передачу… и мисс Петренко. А эта мисс и не догадывается ни о чем…. Как бы ты, Вероника, глупостей не наделала, ты ведь у нас не в меру эмоциональная, еще слетишь с катушек, наломаешь дров…. Нет, вряд ли. Ты хитрая, умеешь держать себя в руках, когда тебе это очень надо. А сейчас именно такая ситуация. Верно, ты хитрая, но живешь чужим умом, поэтому твою хитрость можно против тебя самой развернуть…»
