Шамбрэн пожал плечами:
– Не так много. Отель уже запружен копами. А так как он не пускает их к себе в апартаменты, они слоняются по холлам, ездят на лифтах, обтирают мебель в вестибюле. Он прикрыт, словно тентом, при этом бьет себя в грудь и повсюду кричит, что ничего не боится. Но вот сегодня он пытался устроить для своих друзей ленч в гриль-баре. И нам потребуются копы, чтобы не допустить там толпы.
– Перед вашим приходом, мистер Уиллс, я интересовалась у мистера Шамбрэна, как мне вести себя с прессой, – сказала Элисон.
– Мое дорогое дитя, – отозвался Шамбрэн, – насколько я помню, в бальном зале сегодня вечером будет показ мод, а в кристальной комнате – прием тунисского посла. Завтра у нас ленч Лиги женщин-избирательниц, а во вторник пожилая миссис Хевен из пентхауса «L» дает прием, на котором собирается объявить, что жертвует участок земли под собачье кладбище. И все это дела для отдела связей с общественностью, Элисон.
– Вы же знаете, что я спрашиваю о Муне, – возразила она.
– О Муне? Ах да, это о том писателе, который устраивает дорогой прием по случаю своего дня рождения вечером в субботу? Что ж, мистер Амато может сообщить вам для прессы массу интересных вещей. Но вы ведь говорили с Муном вчера, не так ли?
– Да, я говорила с ним, – подтвердила Элисон так резко, что Джон с удивлением посмотрел на нее. – Но вы прекрасно знаете, что меня интересует, мистер Шамбрэн. Мой офис заполнен репортерами, которые выспрашивают, что произошло и что еще может случиться.
– Мы ничего не можем сказать о смерти мисс Прим, кроме пустых слов. Мы не можем сделать никакого заявления об угрозе Муну. Это все компетенция окружного прокурора и полиции. Никаких заявлений, Элисон. – Шамбрэн сардонически улыбнулся. – Вот я сомневаюсь, появится ли здесь хор из «Метрополитен-опера» вечером в субботу только для того, чтобы спеть «С днем рождения»? Хотите поставить доллар против моих двух? Я готов держать пари.
– Мне нет дела до того, какой он подлец, но мне не кажется забавным шутить насчет того, какие у него шансы остаться в живых, – обрезала Элисон.
– Вы должны выработать в себе черствость, если хотите остаться в этом бизнесе, дорогая, – произнес Шамбрэн, по отечески глядя на нее, однако оставаясь совершенно серьезным. – Это часть нашего образа жизни – шутить над всем. Проявление эмоций – это проявление слабости. Мне тоже трудно отделаться от переживаний. Я никогда не знал эту мисс Прим, но мне очень жаль ее. Вы читали, что там раскопали в «Ньюс»?
